Конни Брук - Бал хищников

Немалое время понадобится и для того, чтобы выяснить, действительно ли, по большему cчетy, сии финансовые маневры способствовали появлению более экономичных и жизнестойких компаний, то есть укрепили дисциплину жесткими долговыми обязательствами, привели к раздроблению неэффективных конгломератов и обеспечили переход их частей в руки управляющих, которые владеют долей капитала и, следовательно, лучше работают, или же, напротив, в результате появились компании, страдающие от нехватки средств, непродуктивные и неконкурентоспособные, придавленные долгом, который во многих случаях создавался лишь для обогащения краткосрочных инвесторов и, разумеется, их инвестиционных банкиров. По всей вероятности, реализовались оба сценария, и вопрос в том, какой из них заметно превалирует.

Споры начались, естественно, еще в середине восьмидесятых годов. В своих выступлениях в 1986 году Милкен (который был тогда в зените власти) охотно обращался к этой теме. Пельтц и Перельман, Beatrice и Metromedia – излюбленные примеры успеха. Но уже в конце 1987 года предметом гордости Милкена и Drexel стали другие компании – компьютерная фирма Comdisco, строительная компания Hovnanian и фирма Kinder-Care, предоставлявшая услуги по уходу за детьми (правда, в конце 1987 года эта фирма, вопреки тому, что о ней говорили в Drexel, переместилась в сферу финансовых услуг и стала покупателем «мусорных» облигаций). Все перечисленные компании в течение десяти предшествующих лет выпускали «мусорные» облигации и наращивали капитал, но не путем приобретений или выкупов. Казалось, Милкен потерял представление о времени и словно вернулся в конец семидесятых или начало восьмидесятых годов, когда он размешал «мусорные» бумаги мелких и средних компаний, нуждавшихся в капитале и не способных добыть его иным путем. Казалось, и не было нескольких последних лет, когда он доставал сотни миллионов долларов для рисковых налетчиков, даже не знавших, как использовать такие деньги (пока он им не объяснил), когда он добывал миллиарды для самых крупных и высококредитованных приобретений в истории страны.

Широкая рекламная кампания в прессе, которую Drexel вела весь 1987 год, преследовала одну главную цель – затушевать «подвиги» фирмы 1985-1986 годов на ниве слияний и приобретений, стереть из общественной памяти воспоминания о сомнительной роли Drexel.

Первые месяцы кампания была по преимуществу оборонительной и не столь конкретной. В «The Wall Street Journal» появился огромный список с именами десяти тысяч сотрудников Drexel, набранными одинаковым крохотным шрифтом и без указания должностей. Так фирма решила показать, что в ней работают многие тысячи людей помимо тех, чьи имена регулярно появлялись на страницах «Journal» в связи с правительственным расследованием. А чтобы нейтрализовать ходившие по Стрит упорные слухи об упадке бизнеса Drexel, фирма публиковала списки сотен своих верных клиентов.

Но весной 1987 года Drexel повела себя более решительно, во всеуслышание заявляя, что «мусорные» облигации (руководство фирмы никогда не любило и традиционно избегало этого термина, но теперь решило пойти ва-банк) – благо для Америки. В самой Drexel провели открытое для всех сотрудников двухнедельное «празднество» – с семинарами, спортивными играми и фильмами, – посвященное пропаганде «мусорных» бумаг. Были розданы тысячи прямоугольных зеленых значков с надписью: «Мусорные облигации поддерживают Америку в хорошей форме». (В музыкальном видеоролике, призванном поднять дух сотрудников, управляющие фирмы исполняли песню на мотив знаменитого хита Боба Оушена. «Когда идти становится трудно, – выводили Боб Линтон и Фред Джозеф, окруженные брокерами и курьерами, – Drexel идет вперед».)

С помощью этих внутренних и внешних мероприятий Drexel старалась внушить общественности простую мысль: для подавляющего большинства, для 95% американского бизнеса «мусорные» облигации служат единственным доступом на рынок долга; компании, выпускающие их, представляют собой жизнетворный, растущий сектор американской экономики, который за прошедшие десять лет создал новые рабочие места, в то время как гиганты инвестиционного класса их сокращали. В этом была лишь доля истины. 95% – цифра явно мистическая. Drexel рассуждала так. В США около 23 тысяч компаний с объемом продаж выше 25 миллионов долларов. Лишь 800 из них имеют рейтинг инвестиционного класса. А примерно 22 тысячи, то есть те самые 95%, относятся к «мусорному» классу. Корректность этой арифметической операции уменьшается, однако, тем обстоятельством, что подавляющее большинство оставшихся 22 тысяч компаний никогда не обращалось за рейтингом и не выпускало «мусорных» облигаций. С 1977 по 1986 год лишь около 1200 компаний эмитировали «мусорные» облигации в общей сложности на 114 миллиардов долларов.

Столь же уязвимо и заявление о новых рабочих местах. В последние три года, утверждала Drexel в 1987 году, крупнейшие компании Америки только сокращали персонал и уменьшили его на 4%. В то же время эмитенты «мусорных» бумаг увеличили персонал на 24%. Однако Drexel забыла уточнить, что наиболее крупные компании предприняли сокращение в рамках защитной реструктуризации – чтобы обезопасить себя от налетчиков Drexel.

Иногда Drexel проводила атаку с другой стороны, опровергая «предвзятое убеждение», что «мусорные» облигации «являются причиной умножения агрессивных поглощений в последние годы». На самом деле, утверждала Drexel, лишь менее 10% успешных тендерных предложений (за 1981-1986 годы) финансировалось за счет «мусорных» облигаций. Тоже верно, за исключением того, что до 1985 года всего две подобные операции (Mesa-Gulf и Reliance-Disney) вообще финансировались «мусорными». Из статистики Drexel выпали, разумеется, и все нападения, которые приносили сотни миллионов налетчикам, акционерам и Drexel и разжигали лихорадку реструктуризации в корпоративной Америке, хотя и не достигали своей цели.

В последние месяцы 1987 года Drexel отказалась от прямолинейной дидактики в пользу более гибкого и эмоционально убедительного подхода. В «The Wall Street Journal» появилась полностраничная фотография, изображавшая рабочих сталелитейного завода в Арканзасе. Drexel, гласило пояснение, сохранила им рабочие места, поскольку обеспечила финансирование компании Quantex, владевшей контрольным пакетом завода. На другой фотографии муж с беременной женой и маленький ребенок позировали на фоне строящегося дома. Дом, как явствовало из подписи, строила компания Hovnanian, которая, не имей она возможности выпускать «мусорные» облигации, не смогла бы «построить жилье для 50 тысяч человек и дать работу 20 тысячам».

Кроме того, Drexel потратила четыре миллиона долларов на телевизионную кампанию. В конце 1987 года вышли два 60-секундных ролика, выдержанных в том же ненавязчиво-сентиментальном ключе, что и рекламные фотографии. Один ролик был посвящен электростанции в городке Видалиа, штат Луизиана, строительство которой финансировалось за счет «мусорных» бумаг при участии Drexel. Строительство, говорилось в ролике, позволило более чем на 20% сократить безработицу в Видалиа, где ее уровень среди постоянных жителей превышал 16%. Однако ролик, как выяснилось из материала Лори Коэн в «The Wall Street Journal», вызывает много вопросов. Прежде всего, он был снят не в Видалиа. Кроме того, не существует статистики безработицы по городу отдельно от прилегающей округи. Наконец, представитель Департамента труда Луизианы не подтвердил, что электростанция уменьшила безработицу на 20%, и сообщил, что большинство рабочих электростанции живет не в Видалиа. Иными словами, желая радикально изменить свой облик, то есть превратиться из устроителя разгульных балов, из денежной машины для налетчиков, из фирмы, которая в 1985-1986 годах придала новое значение понятию алчности на Уолл-стрит, в добропорядочную, граждански ответственную организацию, снабжающую деньгами (а значит, и работой) маленьких людей страны, Drexel не стеснялась подтасовывать факты. Но проблема заключалась, конечно, не в этой мелкой лжи, а в том, чем же была фирма на самом деле.