Конни Брук - Бал хищников

Последнее утверждение вызвало шквал яростных протестов со стороны юристов Drexel, но кое-какие обстоятельства позволяли его сделать. Согласно источникам из Bain, ее люди, готовившие сделку, уже в начале 1988 года знали, что Мозелл Поллак является женой судьи Поллака. Они рассказали об этом юристу Bain Карлу Латцу из чикагской фирмы Kirkland&Ellis, которая выполняла и многие поручения Drexel. Латц и его коллеги вели переговоры с фирмой Cahill, Gordon – она представляла Drexel в выкупе Palais Royal и, кроме того, была ее главным консультантом на судебном процессе. Таким образом, юристы Cahill, Gordon тоже работали с документами по сделке, а в них Мозелл Поллак недвусмысленно фигурировала как председатель правления и крупнейший акционер. Томас Карнин из Cahill многие годы знал Милтона и Мозелл Поллаков. Компанию Palais Royal (в лице Мозелл Поллак и ее семейства) в сделке представляли юристы из Skadden, Arps, Slate, Meagher&Flom – фирмы, которая наряду с Cahill выполняла основную юридическую работу для Drexel. Наконец, выяснилось, что Paul, Weiss (фирма Артура Лаймена) недавно тоже выполняла заказ Palais Royal.

Разумеется, при всем обилии возможных пересечений сами по себе они не являлись доказательством передачи информации. К тому же, с документами Palais Royal в Cahill, Gordon и Paul, Weiss работали не те люди, которые теперь яростно защищали Drexel и имели зуб на судью Поллака. Поэтому вывод по совокупности косвенных данных мог и не соответствовать действительности.

И все же почти нет сомнений, что (вопреки всем протестам и заверениям в суде) сотрудники Drexel, во всяком случае имеющие отношение к сделке по Palais Royal, уже в середине лета 1988 года знали, каким образом судья Поллак связан с этой компанией. На протяжении многих лет Palais Royal реально управлял Бернард Фукс. Предполагалось, что после выкупа он же возглавит объединение Palais Royal и Bealls. Весной и летом, когда потенциальные кредиторы (в том числе и люди Drexel) посещали компанию, Фукс устраивал презентации. По рассказам одного банкира и одного юриста, которые готовили сделку с самого начала, Фукс – большой любитель поговорить; на каждой презентации он выступал с одной и той же длинной речью, и они прослушали ее много раз. «Берни – человек дотошный, – сказал этот юрист, – и на всех презентациях он непременно объяснял, что госпожа председатель компании живет не в Хьюстоне, а в Нью-Йорке, потому что она замужем за федеральным судьей Милтоном Поллаком. Это обстоятельство он подчеркивал с большой гордостью».

В умело составленных показаниях Фредерик Моселев, один из старших членов группы Drexel, работавшей по Palais Royal, утверждал: «Я не могу припомнить, что когда-либо получал такую информацию [о существовании отношений между Мозелл Поллак и Милтоном Поллаком]… Я опросил всех сотрудников, работавших над этой сделкой, и они заверили, что тоже не помнят ничего подобного».

Однако в коллективное беспамятство трудно поверить – ведь Фукс повторял одно и то же прилюдно и многократно. Сотрудники Drexel могли бы заявить, что информация Фукса ускользнула от их внимания, поскольку они понятия не имели, какую роль будет играть судья Поллак. Вместо этого они предпочли ссылаться на память. Настораживает и еще одно обстоятельство. Старшим партнером Drexel, который готовил сделку и тоже заверил, что ничего не знал о Поллаке, был Фред Маккарти. А ведь Маккарти, член «ширсоновской мафии», много лет тесно связанный с Фредом Джозефом, возглавлял отделение Drexel в Бостоне, где, собственно, и готовилась сделка. Кроме того, со Дня Боэски он стал правой рукой Джозефа в противостоянии властям и почти все время проводил за столом, стоявшим у входа в кабинет Джозефа. Даже если допустить, что лишь для считанных людей в Drexel имя Милтон Поллак летом 1988 года звучало тревожно, Маккарти, несомненно, был одним из них.

Судья Поллак, разгневанный требованием Drexel, назвал его «смехотворным» и «нелепым» и заявил, что в данном деле он не может быть ни реально, ни потенциально заинтересованным лицом. Окружной апелляционный суд второй инстанции поддержал Поллака. Drexel опротестовала это решение и потребовала повторных слушаний при расширенном составе суда. Однако в конце декабря было объявлено, что Drexel и правительственные инстанции в принципе договорились о мировом соглашении по уголовному делу, возбужденному Джулиани, и его реализация зависит от достижения мирового соглашения с Комиссией по ценным бумагам и биржам. Таким образом вся судебная свистопляска потеряла значение (если не для Милкена, то для Drexel).

Drexel признала себя виновной по шести пунктам обвинения в мошеннических операциях с ценными бумагами с использованием разнообразных средств связи (примерно в том же ее обвиняла и комиссия) и согласилась выплатить рекордные 650 миллионов долларов в качестве штрафов и возмещения убытков. Фирма, ко всеобщему изумлению, согласилась также сотрудничать с правительством по дальнейшему расследованию в отношении некоторых ее клиентов и сотрудников, в том числе и Милкена. Едва только вышло объявление о мировом соглашении, как тут же начали звучать голоса тех, кто симпатизировал Drexel. Радетели утверждали, что фирму, которая два года столь решительно отстаивала свою невиновность, власти вынудили отказаться от права защищать себя в суде, пригрозив предъявить ей обвинение по Закону о вымогательских и коррумпированных организациях (Racketeer Influenced and Corrupt Organizations (RICO) Act). RICO – под действие этого закона подпадала организованная преступность, но его все чаще применяли к сфере преступлений, совершенных служащими, – был могущественным оружием, поскольку предусматривал очень суровые меры: длительное тюремное заключение, конфискацию противозаконно полученных доходов и замораживание всех активов еще до предварительного слушания дела.

Прокурор Рудольф Джулиани несколькими месяцами ранее применил RICO в похожих случаях – против Джея Регана, старинного друга и партнера Милкена, и других сотрудников брокерской фирмы Princeton/Newport, а также против Брюса Ньюберга, бывшего трейдера Drexel, который работал на Милкена. Он инкриминировал перечисленным лицам вымогательство, преступный сговор и мошенничество с использованием разнообразных средств связи, а также имитацию убытков при помощи фиктивных биржевых операций с целью получения налоговых льгот.

Princeton/Newport, первая брокерская фирма, официально объявленная «вымогательской организацией», окончательно закрылась в начале декабря 1988 года. Адвокаты фирмы утверждали, что именно угроза заморозить активы фирмы (в тот момент еще не полностью установленные) и привела ее к гибели. Они утверждали также, что прокурор Джулиани превысил свои полномочия, превратив дело о нарушении налогового законодательства в преступление, караемое по статьям RICO, чтобы вынудить обвиняемых дать показания против Майкла Милкена и Drexel.