Коллектив авторов - Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации

были вправе создавать закон или выступать его представителями. Так как их власть признана обществом, здесь их дом, именно это место является их домом… <���…> Официальные документы хранятся в определенном порядке. Архонты – прежде всего хранители документов. <���…> Они наделены правом толковать архивы. Эти документы, доверенные архонтам, в конечном счете диктуют закон: они напоминают о законе и призывают или приказывают его соблюдать.

Иначе говоря, архив хранит следы прошлого, которые считают ценными те, кто избран в качестве «законного герменевтического авторитета» 58 58 Ibid. , чтобы хранить и интерпретировать документы как исторические свидетельства. Эти документы, «не всегда представляющие собой логически обоснованные тексты» 59 59 Ibid. , можно назвать субъективными построениями, за каждым из которых стоит своя история рассуждений и борьбы за знания и власть. Деррида утверждает, что власть архонтов включает в себя функции сбора материала, его идентификации и упорядочивания, и в конце концов каждый документ занимает свое место в хранилище знаков . Этот набор знаков составляет единый корпус, систему, в которой все элементы складываются в идеальную структуру, заслуживающую того, чтобы ее сохранить. Никакая единица не может выполнять роль знака, не соотносясь с другими единицами. Из этого переплетения элементов, которое Деррида называет тканью , текст получается только путем преобразования другого текста. Каждый новый текст содержит в себе следы прошлого, которое всегда присутствует или отсутствует; иными словами, во всех новых формах можно усмотреть следы призрака минувшего и памяти. Если спроецировать эту концепцию архива на моду, то по отношению к бренду ее можно понять двояко: с одной стороны, набор предметов одежды, отобранных как наиболее характерные для того или иного бренда и выражающие его идентичность, с другой – система выразительных средств, с помощью которых выстраиваются исторические нарративы, изглаживающие (не стирающие) оригинальный дизайн посредством соединения старых элементов одежды с новыми. Мода апеллирует к прошлому, создавая новые нарративы, связанные с прежними нарративами и их материальным воплощением. Этими нарративами, идет ли речь о технике или о замысле, пронизана одежда из коллекций прошлого, в которой переплетается множество дизайнерских идей и их реализаций. Способность вкраплять в новую сезонную коллекцию элементы прошлого и при этом придавать коллекции вид новизны и оригинальности – краеугольный камень моды.

«Конец моды» – это вопрос об истоках. На истоки указывают историчность моды, бесчисленные метафоры, цитаты, аллюзии и отсылки к прошлому. Они возникают усилиями дизайнера или потребителя – а сейчас их появлению способствуют еще и алгоритмы, позволяющие по множеству ответвлений проследить переклички и сходство с чем угодно и где угодно. Проблема истоков встает также в связи с копиями и подражаниями. Рождение на свет изделия высокой моды может повлечь за собой различные способы производства схожих вещей по более низким ценам, равно как и вещей, хорошо сочетающихся с исходным предметом. «Конец моды» – эпоха брендинга, когда Nike уже не производит кроссовки, а выпускает под своей маркой кроссовки, изготовленные в странах третьего мира, или где за модным брендом стоит группа безымянных дизайнеров, работающих для этой фирмы. Мы далеко ушли от единственного в своем роде «произведения», как его понимал Ворт. В свете «конца» всего, о чем мы сейчас говорим, уникальное произведение в мире моды представляется зловещей восковой фигурой, призраком тех времен, когда границы между вещественным и невещественным, качеством и идентичностью были четче. Теперь мода существует в наносфере, в глобальном потоке многочисленных репрезентаций.

Пейзаж – вот чем становится Париж для фланера. Или, точнее, город аккуратно расщепляется для него на диалектические полюса: он открывается ему как пейзаж, даже если смыкается вокруг него, как комната 61 61 Benjamin W. The Arcades Project. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1999. P. 880. .

В этих строках Вальтера Беньямина символически запечатлена идея городского «пейзажа» конца XVIII века, когда массовое общество еще только зарождалось, а начавшийся процесс урбанизации превратил европейские столицы – особенно Париж – в средоточия коммуникации, различных стилей жизни, потребления и моды. Пейзаж тогда был пространством, в котором социальный субъект современного города, фланер, с легкостью жил и действовал, не зная никаких границ между тем, что находилось внутри и снаружи его социальной среды, потому что сам он пребывал в открытом пространстве и в замкнутом помещении одновременно. Описанная Беньямином модель городского ландшафта на протяжении большей части ХХ века оставалась актуальной – этот ландшафт являлся центром моды как социальной практики, языка тела, нарратива времени и средства трансляции стиля. Именно в городе прошлого столетия мода стала реагировать на исторические процессы: войны, эмансипацию женщин, молодежные протесты. Уличные стили, которые творит другой фигурирующий у Беньямина прототипический субъект, «коллектив», родились в городском пространстве. Беньямин описывает коллектив в этих декорациях:

Улицы – место обитания коллектива. Коллектив – вечно встревоженный, находящий в постоянном беспокойстве субъект, который – в пространстве между фасадами домов – переживает некий опыт, учится, понимает и изобретает не меньше, чем отдельные люди, когда уединяются в своих четырех стенах 62 62 Ibid. P. 423. .

В конце XX – начале XXI века модель этого пространства претерпела существенные изменения. Из-за глобализации пошатнулась устойчивая иерархия центра и периферии, исчезла четкая граница между городами и территориями, не подвергшимися урбанизации, мобильность населения резко возросла, а средства коммуникации превратились в узлы социальной жизни. Современные ландшафты, если следовать модели «глобальных культурных потоков», предложенной антропологом и социологом Арджуном Аппадураи, приняли форму потоков знаков, образов, тел. Мода – одно из наиболее интересных проявлений этой глобальной культурной текучести. Ее «ландшафты» состоят из объектов и знаков, тел и образов, мифов и нарративов: эти элементы воспроизводятся и передаются, как и любые единицы цифровой информации, непрерывно циркулируя по всему миру.