Наталья Михайлова - Барков

«Не судите, да не судимы будете». «В чужом глазу видишь соломинку, в своем глазу не видишь бревна». Эти евангельские истины давно стали пословицами, ушли в народ, часто вспоминаются по разным поводам. Конечно, пушкинское стихотворение — кощунство. Пожалуй, Баркову, при всей непристойности его срамных стихов, до такого кощунства далеко.

Впервые имя Баркова появляется в лицейской поэме «Монах» 1813 года. Оно не просто названо. Собираясь «воспеть, как дух нечистый ада / Оседлан был брадатым стариком, / Как овладел он черным клобуком, / Как он втолкнул монаха грешных в стадо» (I, 42), Пушкин сначала обращается к «певцу любви», автору поэмы «Орлеанская девственница», где много эротических сцен, Вольтеру с просьбой отдать ему «златую лиру», но, получив отказ, взывает к помощи Баркова:

Лицейское стихотворение «От всенощной вечор идя домой» точно не датировано. Быть может, в поэме «Монах» Пушкин решил последовать благодетельному совету профессора И. К. Кайданова, потому демонстративно отказывается брать «скрыпицу» у Баркова? Думается, всё же лукавит Пушкин: в поэме «Монах» есть соблазнительные сцены, исключающие, впрочем, барковскую лексику.

Любопытно, что обращение к Баркову, поэту, проклятому Аполлоном, отказ брать его скрыпицу, по существу повторяет строки из вступления к «Орлеанской девственнице»: Вольтер обращается к автору эпической поэмы «Девственница, или Освобожденная Франция» Ж. Шаплену. Это у него скрипка и проклятый Аполлоном смычок, и брать у него эту скрипку и смычок Вольтер не желает. В 1825 году Пушкин перевел начало первой песни «Девственницы» Вольтера. В его переводе есть строки, адресованные Ж. Шаплену:

Небезынтересно и то, что в поэме «Монах» Барков, не добравшись до обиталища муз Геликона, упал в грязь вместе с Вильоном. Здесь имеется в виду французский поэт XV века Франсуа Вийон. Лариса Ильинична Вольперт в энциклопедической статье о нем кратко, но при этом очень точно и выразительно сообщила сведения о его поистине авантюрной биографии и представила его творчество:

«Вийон принадлежал к парижской студенческой богеме, убил в пьяной драке священника, бежал, бродяжничал, вел разгульную жизнь, связался с воровской шайкой, несколько раз сидел в тюрьме за кражи, совершил еще одно убийство и был приговорен к смертной казни, которая была заменена изгнанием. В стихах Вийона, полных непристойных острот, каламбуров, эротических образов, отражены его бурные похождения, с откровенностью выставлены напоказ самые интимные стороны его жизни, чувства, настроения, пороки, нарисованы цинические в своей реалистичности картины быта социальных низов, воспеваются утехи плотской любви и радости пьяного угара» [363] Вольперт Л. И. Вийон // Пушкин. Исследования и материалы. Т. 18–19: Пушкин и Мировая литература. Материалы к «Пушкинской энциклопедии». СПб., 2004. С. 79–80. .

В книге Зигмунда Кински «История борделей с древнейших времен» Франсуа Вийон представлен как сожитель и сутенер толстухи Марго, как певец шлюх [364] См.: Кински З. История борделей с древнейших времен. М., 2013. С. 334–335. .

Принято считать, что Пушкин-лицеист черпал свои познания о Вийоне преимущественно из «Поэтического искусства» Буало и из «Лицея» Лагарпа, хотя (и исследователи этого не исключают) ему могли быть доступны и другие, пока не установленные источники сведений о творчестве французского поэта. Во всяком случае, обратим внимание на то, что Буало отдает должное заслугам Вийона перед французской поэзией:

Так что компания Баркова с Вийоном у Пушкина в подтексте может носить не только негативную оценку.

В 1815 году опять же в Лицее Пушкин написал и в том же году в «Российском музеуме» напечатал стихотворение «Городок», примечательное во многих отношениях. Главное место в нем занимает описание библиотеки юного поэта, книги тех авторов, уже ушедших из жизни и еще живущих, которых он читает на досуге.

Кого здесь только нет: «фернейский злой крикун, / Поэт в поэтах первый» Вольтер, Вергилий, Торквато Тассо, Гомер, «чувствительный Гораций», «мудрец простосердечный» Лафонтен, Державин, «Дмитрев нежный», Вержье, Парни, Грекур, «Озеров с Расином», «Руссо и Карамзин», «Фонвизин и Княжнин»… На книжной полке лежат в пыли «Визгова сочиненья, / Глупона псалмопенья» — здесь, возможно, имеются в виду литераторы — члены «Беседы любителей русского слова» С. И. Висковатов и Н. М. Шатров. Вот за ними-то и спрятал поэт-лицеист «потаенну / Сафьянную тетрадь» (то есть тетрадь в сафьяновом переплете).

Пушкин обращается к «наперснику муз» князю Д. П. Горчакову, сатиры которого распространялись в списках, «насмешнику милому» Батюшкову, сочинителю «Видения на брегах Леты», «замысловатому Буянова певцу» В. Л. Пушкину, «шутнику бесценному» Крылову, автору шуто-трагедии «Подщипа». И в завершении монолога юного поэта-читателя неподцензурной поэзии — обращение к Баркову (здесь он назван Свистовым):