Мишель Сапори - Роза Бертен. Кутюрье Марии Антуанетты

Допустим, что в течение 20 лет находясь в ближайшем окружении королевы, мадемуазель Бертен преследовала исключительно свои личные цели. Но можно ли так сказать о 1793 годе?

Шли недели. 28 февраля в Париже Бошар де Сарон признал, что получил от Розы Бертен часть оплаты за свой старый дом, но квитанция у модистки не сохранилась — она только что покинула Францию.

10 марта в действие вступил революционный трибунал. В августе Марию Антуанетту привезли в Консьержери в чем была. Там она получила три шейных платка из тонкого батиста, взятых из ее вещей в Тампле. Конечно же, это были платки, которые мадемуазель Бертен передала ей 26 января, они и согревали ее в последние часы жизни.

Мадемуазель Бертен эмигрировала в Англию в 1793 году и обосновалась в Лондоне. Трудно сказать, владела ли она магазином или работала на дому. Эмигранты не перестали стремиться к блеску и роскоши, но утолить подобное стремление им стало сложнее. Конечно, это отразилось на делах мадемуазель Бертен. К тому же у нее появились неожиданные конкуренты в лице эмигрировавших аристократок. Всех этих маркиз и графинь нужда заставила превратиться в торговок модными товарами, и они изготовляли для других красивые детали одежды, которые в благословенные времена сами выбирали себе у модисток. Но цель Бертен состояла в том, чтобы получить прежние неоплаченные задолженности с части своей заграничной клиентуры, а также набрать новые заказы, как прежде. Из своей ссылки она поддерживала «Великий Могол», пересылая туда деньги. Кроме того, она продолжала политику расширения своей внешнеторговой сети при помощи брачного союза, выдав замуж кузину Амабль Эфросинь Барду за своего делового партнера, представителя высшей торговой буржуазии Бельгии.

В Лондоне мадемуазель Бертен снова встретилась с мадам Дюбарри, которая приехала сюда, чтобы уладить одно дело с кражей драгоценностей. Женщины расстались совсем недавно, поскольку графиня покупала одежду в «Великом Моголе» до сентября 1792 года. Приехав в Англию, мадам Дюбарри, согласно документу государственной канцелярии в Лондоне, поспешила нанести визит нашей модистке и накупила у нее за время своего пребывания в Лондоне модных товаров на 15 712 ливров — это были ее последние покупки.

Роза Бертен решительно отговаривала ее возвращаться во Францию, но бесполезно. Разодетая, по-видимому, в свои обновки, мадам Дюбарри была арестована в июне 1793 года, а в декабре казнена. В Лондоне мадемуазель Бертен регулярно обедала с другим своим знакомцем, шевалье д’Эоном, который старательно все отмечал в своей записной книжке. Напомним, что шевалье д’Эон — скандально известный французский дипломат и тайный агент, который сначала жил в образе мужчины, а потом стал женщиной. Именно Розе Бертен королева в свое время заказала его женский гардероб, выказав тем самым свое к нему расположение.

Имеются и другие свидетельства-отголоски жизни Розы Бертен в Лондоне. Она часто бывала у портретиста Данлу.

Он также жил эмигрантом в английской столице и включил ее в список гостей, «способных быть ему полезными», как он писал в своем «Дневнике» [128] Роже Порталис . Анри-Пьер Данлу, художник-портретист, и его дневник во времена эмиграции (1753–1809). Париж: Издатель Эдуар Раир, 1910, с. 233. . Она пришла на помощь пикардийским эмигрантам, лишенным средств к существованию, таким как шевалье де Мотор из Абвиля, который посвящает ей следующие строки благодарности: «Мне пришла хорошая мысль написать в Лондон м-ль Бертен, чтобы описать ей мое затрудненное положение. У этой девицы прекрасная и чувствительная душа (…), и она чаще обращается за советом к своему сердцу и своим способностям. В тот момент, когда она уже поддерживала нескольких соотечественников, она была столь благородна, что послала мне двадцать пять луидоров. Эта помощь помогла мне остаться на плаву и обеспечила существование еще на год» [129] Луи Франсуа Поль Тиллет де Мотор . Мемуары шевалье Мотора. Париж, 1895, с. 434. .

Октябрь 1793 года стал черным для Бертен, потому что вскоре после того, как королева была обезглавлена, племянница Розы Мария Луиза Бертен, в замужестве Шассерио, погибла во время восстания в Лионе.

Во Франции одежда приобрела политизированный смысл. Пуговицы вступили в войну друг с другом — ведь каждый требовал себе свободы. На них можно было встретить как выгравированную королевскую лилию с надписью по краю «жить свободным или умереть», так и рисунок шпаги с фригийским колпаком сверху и с надписью внизу «Свобода» [130] Бюллетень исторического и археологического общества Суассона, 1893 г., 3-я серия, т. III, с. 42. .

Можно было слышать, что женская мода Старого режима — это большой заговор против мужчин: конец «крикуньям», «ловушкам» или «задкам» — образным названиям нижних юбок, панье и турнюров.

Приняв за эмблему предметы одежды — фригийский колпак, мужские штаны «санкюлота» [131] Слово происходит от выражения sans culotte , то есть «без кюлот»: в XVIII веке мужчины из богатых сословий носили кюлоты (короткие обтягивающие штаны чуть ниже колен) с чулками, а бедняки и ремесленники носили длинные брюки. , карманьолу [132] Куртка с узкими фалдами — одежда якобинцев; занесена во Францию итальянскими рабочими из города Карманьола. , — Революция показывает, до какой степени мода при необходимости может быть политизирована.

Лишь только закончился Террор, Бертен, которая до последней минуты не собиралась уезжать в эмиграцию, сразу после 9 термидора [133] Государственный переворот 27 июля 1794 года (9 термидора по республиканскому календарю), приведший к свержению якобинской диктатуры и установлению Директории (1795–1799). просит разрешения вернуться во Францию. В декабре следующего года с нее сняли обвинение в правонарушении, состоящем в эмиграции, на основе свидетельства девяти граждан, удостоверявших, что модистка «известна обыкновением торговать с заграницей и часто туда ездить». Среди свидетельствующих за Розу Бертен всегда фигурирует ресторатор-дипломат Коррацца, в кафе которого, как рассказывает Баррас в своих «Мемуарах», готовилось свержение Робеспьера. 6 января 1795 года Бертен была вычеркнута из списка эмигрантов и восстановлена во владении своим имуществом.

Мадемуазель Бертен покинула Лондон. Она написала княгине Голицыной: «Мне сильно не повезло с революцией», а также: «Моя жизнь — это долгая агония». По крайней мере, ей удалось сохранить жизнь. Ее знакомец, Жан Франсуа Отье, один из Леонаров, парикмахер королевы, был осужден как соучастник заговора и казнен 7 термидора II года, похоронен в Пикпюсе.

Его брат, Алексис Леонар, приятель Розы Бертен, вернулся из эмиграции в России только после Реставрации. Он был назначен лакеем старшего из братьев короля и проработал до конца своей жизни главным распорядителем похоронного бюро. Александр Дюма упомянул его в своем очерке «Людовик XV и его двор» (1849). Умер он в 1820 году и был препровожден с большой торжественностью в свой последний приют в самой красивой карете похоронной службы.