Янина Маркулан - Киномелодрама. Фильм ужасов

Фильм ужасов любит паразитировать на других жанрах. Чаще всего он использует детектив и фантастику [54] В киноведении распространен далеко не всегда правомочный термин «научная фантастика». Большинство современных фильмов пропагандирует часто антинаучные идеи, апокалиптические концепции будущего, мистические фантазии о безысходности человеческого существования. . У детектива он берет систему наращивания напряжения, загадочность, атмосферу преступления, игру с опасностью. Фантастика привлекает его возможностью пугать зрителя иррациональным злом, апокалиптическими картинами гибели всего живого. Если в детективе зло носит чаще всего камерный характер, то в фантастике, как правило, угроза тотальна, всеобъемлюща.

Прародителями симбиоза фильма ужасов и фантастики были первые экранизации «Франкенштейна», «Доктора Джекиля и мистера Хайда». От них пошла нескончаемая серия искусственных созданий, сеющих страх и разрушение. Возникло множество вариантов истории о чудовищах, порожденных цивилизацией, наукой, вырвавшихся из подчинения человеку. Это были уже не только человекоподобные роботы, но и антропоморфизированные чудовищные звери, насекомые, гады, в слепой ярости уничтожавшие все вокруг. Отличительной чертой этих фильмов был хотя и относительный, но все же гуманизм. Человек к концу выходил победителем, чудовище теряло свою магическую силу и распадалось в прах. Сеанс кинострахов завершался благополучным финалом, и зритель вновь обретал душевное равновесие.

Сегодня картина резко изменилась. Перемены начались с конкретного факта — изобретения ядерного оружия, с конкретной даты — дня бомбардировки американцами Хиросимы. Человек испытал ужас перед реальной, а не выдуманной угрозой. Фантастика померкла перед очевидностью. Особенно болезненно эти социально-психологические процессы проходили в американском обществе 60—70-х годов, что, естественно, нашло отражение в искусстве, а еще больше в массовой культуре этой страны. Сначала появилось множество спекулятивных поделок, рисующих жуткие картины ядерной гибели земли. Авторов этих кичей мало интересовала суть явления, ее социальные, научные, политические корни. Для них угроза возможной атомной войны была лишь свежим и сильным механизмом устрашения, новым средством воздействия на зрителя. Далеко не последнюю роль сыграли эти картины в эскалации психического шока, в усилении всеамериканского психоза. Среди множества картин на эту тему стали появляться и серьезные произведения, целью которых был не шок, а раздумье об ответственности людей, общества перед будущим, протест против «холодной войны» и ее последствий. Но это были исключения. Волна нигилизма заливала экраны, рождая в зрителях пессимистическое безволие, чувство обреченности, а отсюда и вседозволенности. На этой общественной почве выросла субкультура хиппи, в нее уходят корни «сексуальной революции», культа насилия и жестокости. «Всех вас ждет ужасная смерть, конец уже близок, всадники Апокалипсиса несутся во весь опор! Берите от жизни все, что можете! Долой оковы морали! К черту все заповеди! Да здравствуют инстинкты и желания! После нас хоть потоп», — вещали идеологи от политики, философии, искусства, предлагая «полное освобождение личности» перед лицом неминуемой катастрофы.

Неизбежно за всем этим шла дегуманизация искусства, и особенно кинематографа. Теперь редко в конце фильма возникал happy end, все, как правило, кончалось победой зла, какое бы аллегорическое обличье оно ни принимало. Гигантские кролики, жабы, змеи, пауки уничтожают целые города, пожирают женщин и детей. Это происходит не только в игровых картинах. В американской научно-популярной ленте «Хроника Хеллстрома» доказывается историческая неизбежность гибели человека перед лицом неожиданных врагов — насекомых, которые должны, как утверждают авторы картины, завладеть всей планетой. Этот футурологический прогноз — своеобразная панихида по человечеству. В игровых фильмах это делается еще агрессивней и страшнее.

В 70-х годах такая разновидность фильма ужасов получила название апокалиптической или катастрофической. Фильм катастроф занял особое, почти ведущее место в западной кинематографии в самом начале 70-х годов. Объяснение этому надо искать уже не только в предчувствиях ужасного будущего, но и в ощущении страшного настоящего. Экономический кризис, безработица, социальное напряжение породили кинематограф жестокости и страха. Экран перестал чуждаться социально-политической проблематики, находя в ней богатый материал для фильма ужасов, для потрясения вялого сознания обывателя.

И здесь немалую, если не сказать чрезвычайную, роль сыграли предсказания буржуазных футурологов, которые, ссылаясь на объективные данные компьютеров, доказывали неизбежность гибели человечества. Наибольший интерес в этом плане представляет деятельность знаменитого Римского клуба, опубликовавшего в 1972 году свой первый доклад, а в 1975 году — второй. Римский клуб — частная футурологическая организация, объединяющая ученых, промышленников, политиков нескольких десятков стран. В результате исследования пяти систем (население, сельское хозяйство, природные ресурсы, промышленность, окружающая среда) профессор Д. Медоуз в первом докладе клуба пришел к выводу: через семьдесят пять лет наступит «коллапс» — глобальная экологическая катастрофа. Доклад этот появился в виде книги, кроме того, он широко обсуждался в прессе, стал основой множества сенсационных радио- и телепередач. Таким образом, широко проник в сознание буржуазного общества на всех его уровнях.

Второй доклад Римского клуба (авторы Э. Пестель и М. Месарович) предрекает и призывает: «Дорога, по которой идет мир, ведет прямо к катастрофе. Необходимо изменить курс и пересмотреть все принятые до сих пор концепции развития». Их рекомендации в условиях капитализма носят чисто утопический характер, а их призывы к «сильным мира сего» наивны и нереальны. Однако в выводах своих авторы второго доклада более оптимистичны, чем Медоуз. Они утверждают, что агония будет более длительной и может быть не одновременной.

Как бы то ни было, о неизбежной катастрофе заговорили в 70-х годах настойчиво и истерично. К пророчествам Римского клуба присоединились проповедники от политики, религии, капитала, философии, им на помощь пришли средства массовой коммуникации, массовая культура и т. д. [55] См.: Молчанов Н. Впереди сезон «катастроф». — Лит. газ., 1976, 1 января.

Было бы глупо и нечестно отвергать существование данной проблемы, все дело в том, как, в каких целях использовать ее. Трезвое отношение к ней — в поиске реальных решений, в сознательном преодолении сложнейшей кризисной ситуации, в которую попало человечество в конце XX века.