Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Изучение национальных языков также было связано с повседневной деятельностью молодого дворянина. В руководствах по изучению современных языков, специально разработанных для знати, особое внимание (даже в том, что касается самой элементарной фразеологии) уделяется выражениям, связанным со светской деятельностью и с окружением, характерным для члена элиты («учитель иностранного языка, фехтования, игры на гитаре», «мне нравится ходить в фехтовальный зал, […] в танцевальный зал», «упражнения [в верховой езде]», «Он был очень хорошо принят Госпожой Принцессой», «Я получил письмо от Госпожи Вашей Кузины»). Это видно на примере «Замечаний о главных трудностях французского языка» (1673) – грамматики, написанной парижским учителем по имени Алсид Бонказ де Сен-Морис [320]. Его современник и коллега Луи де Лепин помещает в своей книге Учитель французского языка в Италии (1683) фразы, связанные с военным и верховым искусством, чтобы угодить двум категориям читателей: военным и дворянам, посещающим академии верховой езды [321]. Интересна рукопись XVIII века, хранящаяся в библиотеке Сорбонны и представляющая собой английскую грамматику для носителей французского языка. Этот анонимный документ, вероятно, составляет основу языкового курса, по которому обучался дворянин (или, во всяком случае, представитель элиты) под руководством частного учителя: в одном из отрывков учитель (автор рукописи?) непосредственно обращается к своему ученику, объясняя некое грамматическое правило, и предлагает ему выполнить упражнения [322]. Предположение, что это руководство написано для дворянина (или знатной дамы), основывается на том, что ряд «тем», предложенных в грамматике, начинаются с текста об аристократии: ученику, например, с самого начала предлагается узнать правильный перевод наиболее важных дворянских титулов [323].

Как правило, учителя, преподававшие языки и предлагавшие свои услуги французским и иностранным дворянам во Франции, как и в других странах, обучали широкому диапазону «благородных» предметов, недоступных в коллегиумах и университетах. Эти учителя также объясняли некоторые из традиционных дисциплин на национальном языке. Молодые дворяне зачастую изучали с помощью одного и того же учителя не только французские произведения и итальянский, испанский, английский и/или немецкий языки, но также физическую и политическую географию, рисование и геральдику. Иногда давались основы латыни, математики (астрономии и фортификации, в частности), древней и новой истории и моральной философии. Некоторые печатные объявления, опубликованные на рубеже XVII–XVIII веков в парижском издании Liste du Bureau d’Adresse & de Rencontre , показывают разнообразие дисциплин, предлагаемых французскими и иноязычными учителями:

Если кому-то нужен человек, [преподающий] словесность, историю, геральдику, геометрию, астрономию и другие разделы математики, [и] философию [обращаться в бюро] [324].

Господин Дидле, писарь и арифметик, ученик покойного господина Алле, извещает публику о том, что обучает письму в теории и на практике […]. Он также преподает арифметику, геометрию, основы латыни и рисунок, и все в очень короткое время […] [325].

Обучаем латыни, греческому, немецкому, философии, праву (на каждый предмет отводится восемь месяцев), а также географии, хронологии, истории, геральдике, геометрии, фортификации […] (по одному месяцу на каждый предмет). Улица Сен-Луи […] [326].

Теперь приведем два примера из грамматик современных языков. Уроки Луи де Лепина касались итальянского и французского, но также геральдики, истории, хронологии, моральной философии, географии, фортификации и даже прикладной математики для навигации [327]. Вышеупомянутый Алсид Бонказ де Сен-Морис представляется в своих Замечаниях о главных трудностях французского языка в качестве учителя итальянского, французского и испанского, но также утверждает, что преподает философию на французском, историю, геральдику, географию, астрономию и другие разделы математики, необходимые для благородного человека. Он опубликовал работы по географии, в том числе политической, а также Надежный путеводитель для иностранцев, путешествующих по Франции (1672) [328]. Кроме того, поскольку учителя национальных языков говорили как на латыни, так и на нескольких современных языках, иностранные дворяне нанимали их в качестве переводчиков и сопровождающих в путешествиях. Они также становились специалистами в областях знаний, которые можно назвать «культурой» и «историей искусства». В 1732 году Аннибале Антонини опубликовал Записку о Париже и его окрестностях – путеводитель, описывающий самые красивые парижские памятники [329].

Таким образом, неудивительно, что преподавание иностранных языков часто было тесно связано и, возможно, иногда сливалось с преподаванием других предметов из этой всеобъемлющей учебной программы, усвоение которой к тому же не предполагало больших затрат времени. В частности, традиционный метод чтения и перевода применялся к различным письменным трудам, касавшимся дворянских дисциплин, так что молодые дворяне получали возможность узнавать, с помощью учителя и/или самостоятельно, и содержание предмета, и способ его выражения на другом языке [330]. В одном из «повседневных диалогов», представленных Микеле Берти в его Искусстве обучать французскому языку посредством итальянского или итальянскому языку посредством французского (1677), учитель французского и итальянского, перед тем как начать урок современного иностранного языка, дает ученику книгу о жизни Генриха IV [331]. Хотя большинство текстов, включенных в записную книжку вышеупомянутого Шарля-Адеода Фербера, представляют собой образцы писем, литературные анекдоты и рассказы о повседневной жизни, некоторые из этих переводов четко отражают знания автора о европейской политике и государственном управлении: например, он использует два отрывка из дипломатической переписки того времени, подробно описывая отношения между Францией и Испанией времен короля Филиппа V в 1710‐х годах [332].

Упражнения по переводу на целевой язык («темы»), предложенные в рукописной английской грамматике, хранящейся в Библиотеке Сорбонны, включают подстрочный перевод французских текстов [333]. Учащиеся могли легко и быстро практиковаться в иностранном языке без использования словаря, так как английские слова указаны в интервалах между строками, прямо над соответствующими им французскими; цифры указывают читателю на синтаксические правила, приведенные на первых листах, в то время как дополнения, вписанные красными чернилами на французском, предлагают дословный перевод [334]. В этом случае также предполагается, что дисциплины преподаются с помощью английского языка и наоборот. Некоторые из диалогов, которые ученик должен был перевести, объясняют наиболее важные грамматические правила целевого языка: таким образом, учащиеся одновременно познают теорию английского языка и используют язык на практике [335]. Другие «темы» касаются широкого спектра вопросов, однако особое внимание уделяется наставлениям из моральной философии и анекдотам из древней истории, заимствованным из сочинений главных латинских историков. Стоит отметить, что многие из этих текстов (вероятно, используемых в частных уроках) взяты из школьной грамматики: хотя этот учебник не предназначен исключительно для дворян, он явно основан на педагогических принципах, которые являются предметом нашего исследования. Анонимный автор грамматики не приводит свой источник, но в рамках этих «тем» он предлагает французские версии упражнений по переводу, которые можно найти в современном ему руководстве по латыни, написанном английским учителем Джоном Кларком (1687–1734) и переизданном несколько раз в XVIII и начале XIX века. Это руководство также призвано сделать изучение латыни средством приобретения специальных знаний, а изучение древней истории – средством для лучшего усвоения языка римлян. Озаглавлено оно весьма многозначительно: Введение в природу латыни, […] к которому прилагается […] краткий отчет о деяниях Древней Греции и Древнего Рима; предназначенное для ознакомления мальчиков как с историей, так и с особенностями латинского языка […] [336].