Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Таким образом, издатели, авторы и переводчики первых российских журналов демонстрировали устойчивый интерес к проблемам должного воспитания детей. Помимо нравственного совершенствования, важной частью воспитания признавалось образование, то есть усвоение детьми разных наук, в том числе и в образовательных учреждениях.

Помимо общих заявлений о важности воспитания, на страницах этих же журналов со второй половины 1750‐х годов начинает обсуждаться и тема именно дворянского воспитания. В 1755 году в сентябрьском номере Ежемесячных сочинений публикуется эпистола, обращенная к юному дворянину. Ее адресатом был

По мнению ее анонимного автора, «та слава, что деда дедов твоих гласит» не распространялась на дворянина на основании одного лишь факта родства с ними. Чтобы получить благородство своих знатных предков, юноша должен был предпринять немало трудов. Помимо прочего, ему следовало

В апрельском выпуске журнала за 1756 год было напечатано анонимное «Увещание умирающего отца к сыну». Сословная принадлежность автора этого «Увещевания» напрямую не называлась. Однако формулировка «я не оставил тебе […] деревень, по обычаю прочих родителей» однозначно позволяет сделать вывод, что изложение велось от лица небогатого дворянина. Это «нравоучительное наставление» содержало набор советов отца сыну о том, как строить служебную карьеру и семью, а также вести себя в отношении других людей. Помимо прочего, отец выражал надежду, что сын точно исполнит его «отеческие наставления», «ибо я не жалел никакого иждивения, и все малое продавши имение свое, употребил оное к наукам твоим и воспитанию». Там же заявлялось, что «полезны будут науки тебе и твоему отечеству, и доброе воспитание, источник благополучия, излиет на тебя небесную благодать, пропитает тебя, зделает тебе по заслугам воздаяние». Соответствующие рекомендации отец давал сыну и о воспитании будущих детей:

Ты должен представить их Богу, Государю и обществу. […] Старайся научить их в начале страху Божию, потом надлежащим наукам, и зделай их чрез то полезными своему отечеству. Не щадя иждивения своего старайся всеми мерами сыскать им добраго надзирателя, которой бы разумным своим знанием истребил в них все предрассудия и суеверия, научил бы различать худое от добраго, подлинное от ложнаго и временное от вечнаго. […] Веди себя пред ними примером добродетели, и будь им видимым зерцалом [374].

Таким образом, для небогатого и неродовитого дворянина надлежащее воспитание было связано в том числе и с изучением наук и изображалось как наиболее ценное приобретение.

Юному дворянину было адресовано и «Письмо о порядках в обучении наук», которое С. А. Порошин опубликовал в февральском номере Ежемесячных сочинений за 1757 год. Как и в «Увещании», социальная принадлежность адресата напрямую не называлась. Однако ее можно было определить по другим признакам. Так, отмечалось, что пятнадцатилетний россиянин «приобрел теперь в Немецком и Французском языке довольное знание» и должен был учиться до двадцати лет [375]. При этом юноша не хотел «состоять в особой профессии людей ученых», но хотел приобрести «только некоторыя познания во многих вещах». В будущем он мог быть определен «к каким нибудь чинам и должностям» [376]. Знание двух европейских языков, возможность постигать науки в течение пяти лет, а также карьерные возможности указывали именно на представителя дворянского сословия, который при этом обладал соответствующим достатком. Для этого юноши Порошин предлагал «систему учения», то есть набор наук, которые следовало пройти с пятнадцати до двадцати лет. В завершении своего обширного письма, убеждая юношу изучать науки и после двадцати лет, автор счел возможным привести следующий положительный пример из персидской истории:

Когда еще чистота нравов у них [персов – М. К., А. Л. ] процветала, и единая справедливость в судах голос имела, тогда по безпристрастным и мудрым правителей их намерениям заведены были всякия училища, и притом таковыя положены учреждения, чтоб дети знатных и убогих до шестьнатцати или до семнатцати лет в числе младенцов пребывали: из него вступая еще в клас юношей, и оными до дватцати шести или седьми лет считались, и безпрепятственно упражнялись в художествах и в науках: посем переходили в третей назначенной для людей взрослых, из которых набиралися в армию Офицеры. В сем пробывши дватцать пять лет, вступали в последней, из котораго наиразумнейших выбирали в Судьи и Советники [377].

В данном фрагменте можно было бы увидеть описание идеала всесословного образования. Однако выражение «дети знатных и убогих» не обязательно могло означать «дети дворян и недворян», в отличие, например, от выражения «дети благородных и подлородных». В сословном лексиконе XVIII века понятия «знатные» и «убогие» использовались и для описания внутрисословных градаций дворянства [378]. Порошинские училища , выпускники которых набирались «в армию Офицеры», несомненно были школами для дворян. Составив план обучения для одного дворянина, Порошин завершил свое сочинение изложением идеальной модели дворянского образования, которая должна была бы действовать в масштабах всей страны. Такая модель должна была охватывать всех дворян, подталкивая их к изучению «художеств и наук». Их карьерные перспективы следовало поставить в зависимость как от длительности обучения, так и от их личных способностей к овладению знаниями.

Вопросам дворянского воспитания и образования уделялось внимание и на страницах Трудолюбивой пчелы . А. П. Сумароков в статье «О несправедливых основаниях» предлагал довольно яркие сатирические рассуждения о том, что такое «знать по дворянски». Он с сарказмом отмечал, что это означало «знать столько, сколько благородному человеку пристойно, то есть мало и не основательно […]. Быть Историком, Математиком, Физиком, дворянину стыдно […] Похвально ни чево не знать, а всево похвальняе не знать и грамоте». Сумароков был не согласен с таким пониманием дворянской образованности и завершал статью восклицанием «Распространи Боже в России науки» [379].

Наиболее радикально А. П. Сумароков выразил свои идеалы организации образования в утопии «Сон щасливое общество». В идеальном обществе, согласно Сумарокову, «отроки по склонностям в обучение отдаются, люди совершеннаго возраста по способностям распределяются, а в начальники производятся по достоинству» [380]. При этом «дети тамо за отеческия прослуги не наказываются, а за услуги не награждаются. Не имеют тамо люди ни благородства, ни подлородства, и преимуществуют по чинам данным им по их достоинствам, и столько же права крестьянской имеет сын быть великим господином, сколько сын перьваго Вельможи. А сие подает охоту ко снисканию достоинства» [381].