Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

На докладе была сделана секретарская помета: «Начат подписанием 29 октября». Сам факт подготовки после заседания 19 октября 1761 года белового текста доклада, который начали подписывать сенаторы, говорил о том, что напрямую в Сенате против предложенной И. И. Шуваловым реформы выступить никто не решился. Однако под текстом доклада поставили свои подписи только сенаторы Иван Иванович Неплюев, Алексей Григорьевич Жеребцов, кн. Михаил Иванович Шаховской и гр. Р. И. Воронцов [411]. Подписи большинства сенаторов – кн. Алексея Дмитриевича Голицына, кн. Михаила Михайловича Голицына, Ивана Ивановича Костюрина, кн. Ивана Васильевича Одоевского, гр. М. И. Воронцова, кн. Н. Ю. Трубецкого, гр. П. И. Шувалова – так и не были поставлены [412]. Все четверо подписавших стали сенаторами в 1760 году в результате так называемого «бюрократического переворота», одним из организаторов которого был И. И. Шувалов [413]. Из неподписавших в тот год стали сенаторами кн. Н. Ю. Трубецкой, гр. А. И. Шувалов и И. И. Костюрин. Однако Трубецкой стал сенатором, лишившись из‐за «бюрократического переворота» поста генерала-прокурора Сената, то есть для него это явилось карьерной неудачей. Для Шувалова основой его влияния был пост руководителя Тайной канцелярии, занимаемый им с 1746 года. Более того, он с 1756 года был членом Конференции при дворе Е. И. В. Таким образом, и для него должность сенатора не была каким-то существенным продвижением в карьере. При этом, вполне возможно, его пример мог оказать влияние на И. И. Костюрина, приходившегося ему свойственником (гр. А. И. Шувалов был женат на Елизавете Ивановне Костюриной). Другие четверо не подписавших документ стали сенаторами еще до 1760 года [414]. Таким образом, проект получил однозначную поддержку от тех сенаторов, которые в наибольшей степени были обязаны карьерой И. И. Шувалову. В то же время большинство сенаторов предпочло занять выжидательную позицию. Для не подписавших доклад сенаторов И. И. Шувалов не выступал в роли патрона, которому они могли бы угодить, подписав доклад в числе первых. Соответственно, они могли до некоторой степени стараться проводить свою политику, предполагая возможные изменения на престоле.

Здесь, скорее всего, самым непосредственным образом сказывалось положение со здоровьем Елизаветы Петровны, которая к этому времени была очень больна [415]. Ее наследник великий князь Петр Федорович еще 12 февраля 1759 года получил «главную команду и Директорство над […] Сухопутным Шляхетным Кадетским Корпусом» [416]. У будущего императора могли оказаться свои предпочтения в вопросе о дворянском образовании, так что сенаторы решили не спешить. И. И. Шувалов, лишившись должной поддержки из‐за болезни императрицы, в письме к гр. М. И. Воронцову от 29 ноября 1761 года с горечью писал: «Вижу хитрости, которых не понимаю и вред от людей, преисполненных моими благодеяниями. Невозможность их продолжать прекратила их ко мне уважение, чего конечно всегда ожидать был должен и не был столько прост, чтоб думать, что меня, а не пользу свою во мне любят» [417]. Здесь проявилась вся шаткость позиции фаворита. Без поддержки со стороны монарха все его могущество исчезало, а сам он рисковал превратиться в одного из простых придворных.

25 декабря 1761 года Елизавета Петровна скончалась. На престол взошел Петр III. Новый император, будучи 17 января 1762 года в Сенате, объявил, что он «соизволил дворянам службу продолжать по своей воле, сколко и где пожелают» [418], то есть отменил обязательную службу российского дворянства.

И. И. Шувалов, к которому Петр III в целом относился доброжелательно, решил выступить с критикой такой реформы. В январе – начале февраля 1762 года он подготовил записку, в которой высказался за ограничение дарованной дворянству вольности [419]. Шувалов полагал, что из‐за такого решения Петра III «пойдут в отставку многие дворяне, имевшие низшие чины, не имеющие довольнаго достатка и те, в которых склонности нет себя отличить и знания должности отечеству быть полезными. Вновь такова же состояния никто записываться в службу не будет». В связи с этим он, во-первых, предлагал, «чтоб без крайней нужды в продолжение нынешней войны никто из службы не ходил, предписав записавшимся в службу несколько лет выслужить, а впредь ободрить». Во-вторых, Шувалов настаивал на продолжении предложенной им реформы дворянского образования. По его мнению, юным дворянам следовало обучиться в школе, затем – в гимназии, «а после для совершенства нужных наук итить в кадетской корпус, в университет и академию, в инженерную школу, в которых быть до семнадцати или осмнадцати лет, и потом дать волю служить или нет». Только в этом случае, по Шувалову, «молодые люди, получа должное с их рождением воспитание, приобыкши быть в сообществе, потеряют грубое предубеждение; получив надлежащее просвещение, конечно не захотят, разве малой части, возвратиться во свое темное жилище». Этому должны были способствовать «вселенная учением к отечеству должность, благородная ревность к собственному добру» [420].

Судя по тексту Манифеста о вольности дворянства, подписанному Петром III 18 февраля 1762 года [421], шуваловская критика возымела действие. В данный законодательный акт было включено несколько ограничений дворянской вольности, в том числе связанных с образованием. Так, в седьмом пункте от имени императора заявлялось, «чтоб никто не дерзал без обучения пристойных благородному Дворянству наук детей своих воспитывать под тяжким Нашим гневом». В связи с этим устанавливалось следующее: «Всем тем Дворянам, за коими не более 1000 душ крестьян, объявлять детей своих прямо в Нашем Шляхетном Кадетском Корпусе, где они всему тому, что к знанию благороднаго Дворянства принадлежит, […] обучаемы будут». Фактически эта норма сохраняла обязательное дворянское образование для бедного и среднего дворянства. При этом централизованный контроль над ним поручался Шляхетному кадетскому корпусу. Скорее всего, сосредоточение контроля над качеством дворянского образования именно в корпусе было связано с пристрастиями Петра III, продолжавшего на момент издания Манифеста лично возглавлять это учебное заведение.

14 марта Сухопутный кадетский корпус был передан из непосредственного подчинения императора под команду И. И. Шувалову, остававшемуся куратором Московского университета. 24 апреля указом Петра III был создан объединенный Шляхетный кадетский корпус, в состав которого вошли Сухопутный и Морской, а также Артиллерийская и инженерная школа. Его главным директором стал Шувалов. Седьмой пункт указа устанавливал, что дворянских недорослей старше 16 лет, которые были «ни чему не обучены, кроме своего языка, читать и писать» и которые будут направляться в корпус, следовало «отсылать для определения в солдаты, в Военную Коллегию» [422]. Отметим, что восьмой пункт Манифеста о вольности предписывал «находящихся же ныне в Нашей военной службе Дворян, в солдатах и прочих нижних чинах […] не отставливать, разве кто более 12 лет военную службу продолжал» [423]. Следовательно, норма указа об определении в солдаты дворянских недорослей, знавших только грамоту, вполне могла означать лишение их выбора служить и не служить по своему желанию. Юный дворянин должен был либо получить надлежащее образование, после чего у него появлялась возможность выбора, либо быть записанным в солдаты на срок не менее 12 лет.