Лоуренс Харрисон - Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма

17. Радиус идентификации и доверия.Со строгостью этического кодекса связано и то, в какой степени люди способны доверять и идентифицировать себя с другими людьми, не входящими в круг семьи и друзей. Я уже отмечал роль доверия как «смазки», обеспечивающей эффективность экономики. Это также довольно значимый фактор эффективности демократии. Если царит общее недоверие, как это имеет место во многих исламских и латиноамериканских обществах, люди не склонны отказываться от политической власти, так как преемник может обрушить на предшественника репрессии или полностью лишить доступа к политической власти в будущем.

Если человек идентифицирует себя с другими членами общества, то он с большей вероятностью будет добровольно платить налоги, участвовать в благотворительной и филантропической деятельности, сотрудничать с другими для достижения общих целей политического, экономического или социального характера. Мне вспоминается замечание историка Дэвида Хекта Фишера о пуританстве в Новой Англии, сделанное в его прекрасной книге «Семя Альбиона» и касающееся возникновения городских собраний, ставших выражением «низовой» демократии в этом регионе: «Пуритане верили, что связаны друг с другом узами благочестия. Один из их лидеров говорил им, что они должны “видеть себя связанными в единый узел любви и считать себя обязанными служить друг другу благодаря этим очень тесным и сильным узам”. <...> И даже спустя долгое время после того, как пуритане превратились в янки, а янки-тринитарии превратились в унитариев Новой Англии (которых Уайтхед определил как “верующих не более чем в одного Бога”), длинная тень пуританской веры все еще осеняла нравы и обычаи американского региона» [59] David Hackett Fisher, Albion's Seed: Four British Folkways in America (New York and Oxford: Oxford University Press, 1989), p. 24. .

18. Семья.В обществе, тяготеющем к прогрессу, идея «семьи» — радиуса идентификации и доверия — распространяется и на чужаков, живущих в рамках общества, примерно так, как это описано в только что процитированном отрывке из книги «Семя Альбиона». В обществах, противящихся прогрессу, радиус идентификации и доверия ограничен семьей, которая превращается в крепость, противостоящую всему обществу. Такому взгляду на семью дается очень яркая характеристика в классической работе Эдварда Бэнфилда «Моральный фундамент отсталого общества». В ней анализируется деревня на юге Италии, в которой идентификация и доверие ограничены нуклеарной семьей — феномен, который автор считает главным фактором относительной бедности и институциональной слабости этого региона [60] Edward Banfield, The Moral Basis of a Backward Society (New York: Free Press, 1958). .

Чрезвычайно важны в этой связи наблюдения бразильского антрополога Роберто Да Матты, который отмечает в работе «Дома и на улице»: «Покупая или продавая что-то родственнику, я не забочусь о деньгах и не стремлюсь к прибыли... Но если я имею дело с чужаком, то здесь нет никаких правил, кроме одного: нужно выжать из него все что можно» [61] Roberto DaMatta, A Casa e a Rua (Sao Paolo: Editore Brasiliense, 1985), p. 40. .

Отметим, что Бразилия — мировой чемпион по недоверию. Согласно опросу World Value Survey в 2000 г., она занимала последнее место среди 81 страны —- на вопрос: «Можно ли доверять большинству людей?» ответ «да» дали 3% бразильцев. В Дании, которая стала мировым чемпионом доверия, на этот вопрос положительный ответ дали 67% респондентов.

19. Общественные связи (социальный капитал).Благодаря подчеркиванию роли «социального капитала» Робертом Патнэмом в работах «Чтобы демократия сработала» [62] Robert Putnam, Making Democracy Work (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1994). [ Патнэм P. Чтобы демократия сработала: Гражданские традиции в современной Италии. М.: Ad Marginem, 1996.] и «Боулинг в одиночку» [63] Robert Putnam, Bowling Alone (New York: Touchstone Books by Simon & Schuster, 2001). (Эта книга выйдет в издательстве «Мысль» в 2015 г. — Ред.) , а также Фрэнсисом Фукуямой в книге «Доверие», это понятие прочно вошло в лексикон общественных наук и сообщества специалистов по развитию. Джеймс Коулман, придумавший этот термин, определял его как «способность людей ради реализации общей цели работать вместе в одном коллективе» [64] Цит. по: Francis Fukuyama, Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity (New York: Free Press, 1995), p. 10 [ Фукуяма Ф. Доверие: Социальные добродетели и путь к процветанию. М.: ACT; Ермак, 2004. С. 26.] . Социальный капитал тесно связан с «гражданским сообществом» Патнэма и с «гражданским обществом», о котором часто приходится слышать в таких институтах развития, как Всемирный банк, — как будто гражданское общество является некой данностью, которую нужно лишь разыскать и взлелеять.

Но социальный капитал неравномерно распределен между обществами и культурами, так что некоторые общества в большей степени пользуются преимуществами гражданской общности, нежели другие. Люди порой забывают, что ранняя работа Патнэма главным образом посвящена основанному на культурных факторах объяснению разительного контраста между севером и югом Италии в том, что касается развития вообще и гражданской активности в частности. Пытаясь выяснить, почему в Южной Италии люди настолько лишены доверия друг к другу, этого «важнейшего компонента социального капитала» [65] Robert Putnam, Making Democracy Work , p. 170. [ Патнэм P. Указ. соч. С. 211.] , Патнэм опирается на работу Бэнфилда «Моральный фундамент отсталого общества». Он прослеживает исторические причины этого положения дел вплоть до норманнского правления на юге Италии в XII—XIII вв. Аналогично Фукуяма в книге «Доверие» доказывает, что некоторые общества порождают «спонтанную способность создавать ассоциации» — как в Японии, США и Германии, — а другие лишены этого качества.

Ключевая идея состоит в том, что социальный капитал — это, по сути дела, явление культуры. Чтобы взрастить его в культурной среде, для которой характерен низкий уровень доверия, следует усилить культурные факторы, укрепляющие доверие, такие как строгий этический кодекс, житейские добродетели, радиус идентификации.

На социальный капитал мощное воздействие оказывает культурный капитал — можно даже сказать, что первый «формируется» вторым.

20. Индивид/группа.Это довольно запутанный вопрос: индивидуализм — отличительная особенность прогрессивного Запада, а общинность, коммунитаризм — прогрессивной конфуцианской Азии. Дело дополнительно усложняется крайним индивидуализмом Латинской Америки, который мешал этому региону (а также Испании вплоть до второй половины XX в.) создать прочную демократию и достичь справедливо распределенного благосостояния. Как заметил об испанцах Хосе Ортега-и-Гассет: «Истинному испанцу ничего не нужно. Более того, ему и никто не нужен. Вот почему наши люди — такие ненавистники новизны и новшеств. Принять что-либо новое со стороны было бы унизительным для нас. <...> Для настоящего испанца любое новшество — это прямое личное оскорбление» [66] José Ortega у Gasset, Invertebrate Spain (New York: Norton, 1937), pp, 152-153. .