Лоуренс Харрисон - Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма

Кроме того, многие коммунитаристские общества также противятся прогрессу. Примером здесь служит Африка, где (по крайней мере, по мнению Даниэля Этунга-Мангуэля [67] Daniel Etounga-Manguelle, “Does Africa Need a Cultural Adjustment Program?,” in Culture Matters , p. 71. [В русское издание книги эта глава не вошла. — Ред. ] ) упор на групповое начало душит инициативу и чувство личной ответственности, что отнюдь не способствует становлению демократической политической системы.

Более того, как отмечает Фукуяма в книге «Доверие», иногда прочные поведенческие модели создания объединений обнаруживаются в индивидуалистических обществах, таких как США и Германия. Он доказывает, что протестантские/индивидуалистические культуры двух этих стран породили существенно больший социальный капитал, чем конфуцианские/общинные культуры Китая и Тайваня. Однако в качестве третьего примера общества с высоким уровнем социального капитала он приводит конфуцианскую Японию.

Дело еще больше запутывается очевидной тягой к личным достижениям, творчеству и предпринимательству, которые мы встречаем в конфуцианских странах, — во многом именно этим качествам они обязаны своим экономическим успехом.

Различие между индивидуализмом и коммунитаризмом в плане их влияния на прогресс очевидно двойственно и требует тщательного эмпирического исследования отдельных случаев. Совершенно ясно, что и другие культурные факторы, такие как труд / достижения, бережливость, предпринимательство и отношение к личным достоинствам, способны усиливать как достоинства, так и недостатки, присущие и индивидуализму, и коллективизму. Ду Вэймин {4} 4 В русской транскрипции имени этого ученого имеются разночтения. В цитируемой ниже книге «Культура имеет значение» дается написание «Ту Вэймин». В русской китаистике обычно употребляется вариант «Ду Вэймин», который и используется в настоящем переводе. См.: Духовная культура Китая. Энциклопедия. T. 1. Философия. М.: Воет, лит., 2006. С. 249— 250. — Прим. ред. призывает к синтезу различных аспектов обоих мировоззрений: «Несомненно, такие ценности [Запада], как инструментальная рациональность, права и свободы человека, верховенство закона, неприкосновенность частной жизни и индивидуализм, в наше время приобрели универсальное значение. Но, как показывает пример Восточной Азии, конфуцианские ценности типа сострадания, уравнительной справедливости, чувства долга, приверженности ритуалам, ориентации на группу сегодня также стали общепризнанными» [68] Tu Weiming, “Multiple Modernities: A Preliminary Inquiry into the Implications of East Asian Modernity,” in Culture Matters , p. 264. [Культура имеет значение. С. 247.] .

Можно убедительно показать, что такого рода синтез в значительной мере реализован, например, в скандинавских странах и в Японии.

21. Власть.Представления общества о власти имеют фундаментальное значение при объяснении культурных различий. Они коренятся в религии (этическом кодексе) и глубоко воздействуют на то, как общества организуют свою политическую жизнь. Я уже цитировал наблюдение Токвиля, отметившего отчетливую эгалитаристскую связь между протестантизмом и демократией в Америке. То, что католические общества в целом медленнее приходили к демократии, чем протестантские, возможно, отражает более авторитарную, иерархическую природу католицизма. Административное устройство ислама ближе к протестантской децентрализации, чем к католической централизации, но его доктрина порождает фатализм, абсолютизм и нетерпимость, которые в свою очередь питают авторитаризм. Конфуцианская доктрина ставит на первое место почтение к родителям, и это отношение распространяется на правителя, что существенно соотносится со сравнительно медленным эволюционным зарождением демократической политической системы в конфуцианских обществах.

22. Роль элит.Главное, о чем здесь идет речь, — это степень, в которой элиты берут на себя ответственность за благополучие всех остальных; выражение noblesse oblige отражает эту идею — и это очевидным образом соотносится с характерным для общества радиусом идентификации. В этом отношении скандинавские и латиноамериканские страны образуют любопытный контраст, которому было посвящено исследование, проведенное при поддержке Межамериканского банка развития [69] Magnus Blomström and Patricio Meller, Diverging Paths (Washington, D.C.: Inter-American Development Bank, 1991). . Даг Бланк и Торлейф Петтерссон в статье, подготовленной в рамках Исследовательского проекта «Культура имеет значение» (Culture Matters Research Project, CMRP), пишут следующее: «В середине XVII в. по всей центральной Швеции возводились чугунолитейные заводы... Чугун производился в небольших поселениях, именовавшихся Ьгик, где развились особые социальные и культурные связи, характеризовавшиеся патерналистским отношением владельцев заводов к рабочим, которое, однако, сопровождалось чувством социальной и экономической ответственности со стороны собственников» [70] Dag Blanck and Thorleif Pettersson, “Strong Governance and Civic Participation: Some Notes on the Cultural Dimension of the Swedish Model,” in Lawrence Harrison and Peter Berger, Developing Cultures: Case Studies (New York: Routledge, 2006), p. 486. .

Нетрудно себе представить, каким образом из этого патернализма и чувства ответственности, порожденного отчасти лютеранской доктриной, в Швеции могло вырасти современное развитое социальное государство. Сравните это с порабощением индейцев и чернокожих в Латинской Америке в тот же самый период и с самодовольным и эгоистичным поведением многих латиноамериканских элит в последующие века.

23. Отношения между государством и церковью.Ни в одной из развитых демократий религия не играет существенной роли в сфере гражданских отношений. Это верно в первую очередь для Западной Европы, где во многих странах связи между церковью и государством были разорваны давным-давно, а религиозность населения значительно ослабла. Но это верно и для намного более религиозных США. Конечно, религия может оказывать немалое влияние на общество через основанные на ней ценности и взгляды политиков и журналистов, как мы наблюдаем это, например, в случае Джорджа Буша, твердо выступающего против абортов и исследований с использованием стволовых клеток, извлекаемых из абортированных человеческих зародышей. Но вот религиозные институты отделены от политического процесса строгой непроницаемой стеной.

Ранее я упомянул, что выдающийся католический мыслитель- мирянин Майкл Новак высказал свои комментарии к предложенной типологии, и я хотел бы зафиксировать его замечания по поводу взаимоотношений церкви и государства. В столбце, соответствующем культуре, тяготеющей к прогрессу, вместо «Светское государство: церковь полностью отделена от государства» он написал бы «Разделение полномочий между церковью и государством; защита свободы совести индивида». А в столбце, соответствующем культуре, противящейся прогрессу, — «Религиозные лидеры исполняют политические функции, а государство предписывает выполнение религиозных обязанностей».