Елена Рождественская - Феномен тахарруш как коллективное сексуальное насилие [научная статья]

Помимо данных этого исследования, всколыхнувшего общественное мнение, упоминания достойна также деятельность египетских неправительственных организаций, примером которой стал медийный проект «Карта домогательств» (Harassmap) [7] См. URL: http://harassmap.org/en . . Созданная в 2010 году группой активистов-добровольцев, Harassmap является социальной инициативой СМИ и направлена на борьбу с сексуальными домогательствами, обеспечивая для их жертвы возможность не только получить помощь и поддержку, но и поделиться своим опытом, распространить информацию во всех слоях общества с целью последующего упреждения. Жертвы сексуального домогательства могут сообщать о таких случаях с помощью текстовых сообщений на веб-сайте, который затем локализует и описывает характер инцидента на онлайн-карте Каира. Сайт Harassmap , английский подзаголовок которого говорит о «конце социальной приемлемости сексуальных домогательств», также содержит ссылки на местные неправительственные организации, которые предлагают жертвам консультации, а также советы по самообороне и подробную информацию о том, как подать официальную жалобу в отделение полиции. У проекта есть собственный блог, в котором публикуются новости и советы протестующим, пострадавшим от сексуализированного насилия. Существенно выросло число волонтеров этого проекта — с семи в начале до более чем 300 добровольцев. Возрос и объем трафика. Основатели Harassmap приняли участие в ряде египетских ток-шоу, чтобы распространить информацию о своей деятельности. Все это свидетельствует о появлении и укреплении в египетском обществе дискурса противодействия сексуализированному насилию, а также о переводе этой ранее табуированной темы из разряда приватных в публичную сферу [8] Anderson K.E. Sexual Harassment Discourse in Egypt: A Sociolinguistic Analysis. MA thesis. The University of Texas at Austin, 2012. P. 8. .

Социальный успех Harassmap отражает растущую роль технологии в переводе темы сексуальных домогательств в публичную сферу, а также ориентацию на типаж образованной, технически и социально компетентной молодежи, вовлеченной в революцию 25 января, с возросшими социально-эмансипаторными запросами. Ведь деятельность как Центра по правам, так и команды Harassmap направлена не только на работу с гипермаскулинными установками домогателей, но и на преодоление ограничений патриархатного женского сознания. Пострадавшие женщины признавались в том, что их страх говорить открыто о сексуальных домогательствах, делиться своим личным опытом жертвы связан с тем, что публичное обсуждение может безвозвратно разрушить их репутацию среди друзей и членов семьи и даже негативно повлиять на их возможную карьеру и семейные перспективы.

Эти страхи отчасти связаны с бытующими в египетском обществе представлениями, согласно которым девушки, подвергшиеся сексуальным домогательствам, в некотором роде соблазняли или провоцировали домогателя своим поведением. С этой точки зрения вина почти всегда возлагается на жертву, которая заслуживает преследований за ее выбор одежды, походку, выражение лица или даже за то, что она пренебрегла безопасностью дома и вышла в публичное место, — вплоть до утверждений, что, просто выходя из дома, женщина предлагает себя мужчинам, с которыми разделяет публичные пространства. К этим стереотипам примыкают и другие мнения из популярного дискурса, который изображает мужчин в качестве жертв сексуальной репрессии, политической импотенции и депрессивных экономических условий. Такая точка зрения оправдывает сексуальные домогательства как выход для разочарованных мужчин, которые не могут контролировать себя в условиях неадекватного женского поведения.

Еще больше осложняет понимание тот факт, что в египетском обществе определение сексуального домогательства весьма непрозрачно как лексически, так и концептуально. Да и возможно ли применение европейской шкалы прав человека к сугубо патриархатным североафриканским нормам, например к традиции женского обрезания (инфибуляции)? Эти вопросы порождают социокультурные дилеммы — правозащитная деятельность защищает от произвола патриархатной культуры, но затрудняет этническую идентификацию, построенную на соблюдении норм и обычаев.

Дефиниции формируются за счет академических исследований и работы правозащитных женских организаций и потому могут отличаться от разделяемых общественным мнением понятий о том, что такое сексуальное домогательство как стиль поведения и как его надлежит оценивать. Не удивительно поэтому, что определения, используемые в академических исследованиях, Египетским центром прав человека и сайтом Harassmap , основываются на «западной» концепции сексуальных домогательств, которая поименовывает, дифференцирует и классифицирует широкий спектр поведения под зонтичным термином сексуальных домогательств. В английской версии своего исследования, например, центр определяет этот феномен следующим образом:

…намеренное сексуальное поведение домогателя против воли жертвы, которое приводит к сексуальному, физическому или психологическому насилию над жертвой и может включать такие формы поведения, как взгляды, жесты, предложение совершения полового акта, расспрашивание частного и сексуального характера, показ сексуальных фотографий или картинок, нежелательные прикосновения и т.д. [9] What is Sexual Harassment // Harassmap. URL: https://harassmap.org/what-sexual-harassment .

Арабская версия является почти прямым переводом этого определения. Сайт Harassmap и Каирская школа социальных наук прибегают к аналогичным дефинициям. Но сложность контекстуального понимания сексуальных домогательств в Египте связана с неоднозначностью того, что представляет собой сексуальное домогательство в арабском языке [10] Abdelmonem A. Op. cit. P. 24. . Термин taḥarrush Jinsi наиболее часто используется в арабских средствах массовой информации. В повседневном языке taḥarrush является существительным, производным от глагола taḥarrasha со словарным значением «начать ссору» или «провоцировать». Jinsi — это прилагательное, производное от Jins , что означает пол. Исторически корень ḥarasha имеет коннотации с поведением животных, обозначая «царапать» как действие агрессивного животного. По-русски перевод ближе по смыслу к слову «задирать». В обыденном словоупотреблении в арабском языке есть еще несколько значений, которые близки по смыслу, но имеют не только отрицательные коннотации. Слово mu’ākasa связано с понятиями «нарушения», «приставания» или «досады» в классических словарях и в повседневном контексте может иметь более безобидные коннотации, такие как «заигрывание», «дразнение» или даже «комплимент». Близкое по смыслу словоупотребление baṣbaṣ уже несет смыслы «освистывать», «издеваться» или «глазеть». Кроме выражений, характерных для повседневной речи, есть и понятия, которые участвуют в строгом юридическом обращении, например hatk l-’irḍ (от hatk — «позор» или «деградация», irḍ — связь с честью или достоинством), и используются в египетском уголовном кодексе для обозначения акта сексуального насилия. Молодой человек может расценивать свой комментарий (mu’ākasa) в адрес женщины на улице как безобидный флирт или доброжелательный комплимент, в то время как девушка может интерпретировать его как комплимент, раздражение или хищное посягательство на ее право идти без сопровождения. Более того, мужчина может оправдывать свой сексуализированный комментарий, чтобы утвердить свою личную интерпретацию общественного порядка.