Барт Эрман - Триумф христианства [Как запрещенная религия перевернула мир] [litres]

Должно быть, такой исход был неизбежен. К концу IV столетия решимость первого христианского императора действовать убеждением, а не насилием отошла в прошлое. Христианство было провозглашено государственной религией. Традиционные языческие практики были запрещены, храмы сровнены с землей, священные предметы и языческое искусство встретились с беспощадным уничтожением.

Самые значительные шаги по христианизации Римской империи были сделаны на протяжении IV века. Массовые обращения в этот период – за сто лет Церковь выросла от двух-трех миллионов до тридцати – свидетельствуют не о том, что увеличилась скорость распространения христианства; она даже скорее замедлилась. Перед нами чудо экспоненциальной кривой: в определенный момент абсолютные цифры начинают расти, как снежный ком.

Основная причина, по которой скорость роста замедлилась, состояла в том, что христианство охватывало все больше людей – и оставляло все меньше места для обращений. Однако, пусть скорость и замедлилась, увеличилась легкость. Стать христианином становилось все легче и легче. При Константине прекратились гонения. Обращение больше не представляло опасности для жизни и здоровья. Напротив: о своей принадлежности к Церкви во всеуслышание заявлял сам император, строились новые церковные здания, люди видные и влиятельные обращались один за другим – и ряды христиан росли день ото дня.

Менять веру сделалось выгодно – настолько, что до нас дошли сведения о фальшивых обращениях. Отец Церкви Евсевий, биограф

Константина, упоминает о людях, которые обращались в надежде получить от императора милости, коими он щедро осыпал христиан («Жизнь Константина», 4.54.2). Языческий оратор Либаний говорил о том, что к появлению лжехристиан ведут и насильственные меры обращения: «Если [христиане] скажут вам, что некоторые были такими [насильственными] мерами обращены и ныне разделяют их веру, не забудьте, что они говорят об обращениях лишь по видимости, но не по сути. Их обращенные не изменились – лишь говорят, что изменились» («Речи», 30.28). Амвросий, епископ Медиоланский, упоминает даже о дамских угодниках, которые обращались, чтобы повысить свои шансы на успех у христианок [235].

Однако масса обращений, несомненно, была вполне искренней. Большинство людей обращались в христианскую веру, ибо верили в ее истинность и ждали себе помощи и благодеяний от христианского бога. Если обращалась вся семья, детей в ней воспитывали христианами, – и, следовательно, в рамках этой семьи обращения больше не требовались. Это верно и для большинства императорских династий, сменивших Константина, начиная с его собственных сыновей и наследников. Христианами они были уже с младенчества.

Стать христианином становилось все легче и легче. Менять веру сделалось выгодно – настолько, что до нас дошли сведения о фальшивых обращениях.

Императоры после Константина – кроме его племянника Юлиана, – публично заявляли о своей верности христианскому богу, продвигали христианскую религию, и все чаще (и все более открыто) противостояли традиционным языческим культам с их практикой жертвоприношений. Однако нельзя назвать какой-то определенный момент, какую-то поворотную точку, когда мир перестал быть языческим и стал христианским. Большинство обитателей империи едва ли сознавали, что живут на острие великого перелома, что вокруг них разворачивается борьба не на жизнь, а на смерть. Большая часть населения оставалась язычниками до конца IV века, а многие и после. Религиозные и богословские вопросы, даже те, что сильно занимали власть имущих вплоть до самого императора, – для большинства людей, скорее всего, просто не были особенно важны.

Однако и среди власть имущих царило религиозное разнообразие: здесь можно было встретить и христиан, и язычников. Историк поздней античности Питер Браун показывает, что даже в 390-х годах «политеизм, в сущности, господствовал на всех уровнях общества в Восточной Римской империи» [236]. По большей части, пока язычники тихо жили своей жизнью, их не трогали, – несмотря на принятые против них законы и периодические вспышки насилия. Однако законы принимались, и насилие все чаще поднимало свою уродливую голову по мере того, как Константина сменяли на троне куда более нетерпеливые и бесцеремонные властители.

Отец Константина, Констанций, стал цезарем Запада в 293 году, а старшим августом в имперской коллегии – после отречения Максимиана, в 305 году. Династия его длилась семьдесят лет, вплоть до смерти в 363 году племянника Константина, Юлиана [237].

Семья эта была не слишком любящей и сплоченной – и как никогда ярко проявилось это в той кровавой бане, известной под названием «резня принцев», что произошла немедленно после смерти Константина – 22 мая 337 года. Трое оставшихся сыновей Константина – Констанций II, Констант и Константин II (старшего, Криспа, казнили раньше) – должны были разделить империю между собой; однако у них имелись еще одиннадцать родственников мужского пола, которые теоретически также обладали правами наследования и потому представляли собой потенциальную угрозу для правителей. Немедленно после смерти императора в общей сложности девять из них были хладнокровно убиты. Выжили лишь два мальчика: Галл и Юлиан, племянник Константина.

Позднее Юлиан обвинял в этой резне Констанция II – и был, возможно, прав. Констанций первым после смерти Константина явился в Константинополь и принял командование армией, которая и совершила все убийства. Избавившись от соперников, трое сыновей Константина разделили империю: Констант стал править Италией, Северной Африкой и Иллирией, Константин II – Галлией, Испанией и Британией, а Констанций II – Фракией и восточными провинциями.

Сосуществовали братья не слишком мирно. В 340 году Констанций II попытался «отжать» у младшего брата Константа Италию, но погиб в бою. Десять лет спустя, в 350 году, сам Констант был убит узурпатором. Низвергнув узурпатора, Константин II остался единственным правителем. За четыре года до того он возвел своего двоюродного брата Галла в ранг цезаря, однако в 354 году казнил его, заподозрив в заговоре. Таким образом, всего через семнадцать лет после смерти Константина из четырнадцати его родственников-мужчин в живых остались двое: император и его молодой кузен Юлиан.

Вся эта кровавая борьба за власть выглядит, пожалуй, не вполне по-христиански. Однако, пока лилась кровь, лились и потоки золота из казны в церковные сокровищницы. Констанций II был пламенным, даже страстным защитником христианства. В отличие от своего отца, он склонялся к богословским взглядам ариан, осужденным на Никейском Соборе. В его царствование христианская Церковь переживала бурные времена; однако для наших целей интереснее то, что возрастала и вражда к язычеству. Констанций II приказывал закрывать языческие храмы и прекращать жертвоприношения.