Мишель Гельфанд - Почему им можно, а нам нельзя? Откуда берутся социальные нормы

Надуманные экзистенциальные угрозы выживанию и культурной идентичности можно считать одной из причин возрастания количества неонацистских движений по всему миру. Например, начиная с 2014 года в Германии наблюдается рост числа экстремистов крайне правого толка, хотя до этого их численность неуклонно снижалась на протяжении многих лет. В 2016 году в Соединенных Штатах начитывалось более 900 ксенофобских организаций всех мастей – неонацистов, куклуксклановцев, белых националистов, неоконфедератов и скинхедов. Это на 17 % больше, чем в 2014 году.

В августе 2017 года в Шарлотсвилле, штат Вирджиния, состоялось одно из крупнейших мероприятий белых расистов в новейшей истории США – марш «Объединенных правых», протестовавших против переноса памятника генералу-конфедерату. Демонстранты стразу же вступили в стычки с контрпротестующими, и акция переросла в пугающую вспышку насилия. При наезде автомобиля на толпу контрпротестующих погибла 32-летняя Хизер Хейер и более 30 человек получили увечья.

С тех пор американцы бьются над проблемой истоков агрессивности ультранационалистов – выступавших под боевыми знаменами конфедератов и скандировавших расистские лозунги под транспарантами со свастикой. Часть из них открыто демонстрировала свое огнестрельное оружие. Что ими двигало? Психологи Патрик Форшер и Нур Ктейли опросили более 400 человек, считающих себя альтернативными правыми. Результаты опроса говорят сами за себя. В отличие от опрошенных в контрольной выборке белые националисты говорили, что под угрозой находится непосредственно их жизнь. Особое беспокойство они испытывали по поводу растущего числа иммигрантов, лишающих американцев рабочих мест. Участие в экстремистской группировке было их способом реакции на страх остаться не у дел. Как мы уже знаем, при появлении любой угрозы – физической, экономической и даже духовной – группы сплачиваются, а вслед за этим появляется негативное отношение к аутгруппам.

Националисты подогревают антииммигрантские настроения по всему миру. По данным опроса, проведенного международной маркетинговой фирмой Ipsos в 24 странах, каждый второй респондент полагал, что иммиграция чревата нежелательными переменами в его стране. Из 17 тысяч опрошенных половина считала, что в их стране слишком много иммигрантов, и лишь 28 % полагали, что иммиграция положительно сказывается на экономике. В 2015 году исследовательский центр Pew установил, что жителям Соединенных Штатов при упоминании об иммиграции чаще всего приходит на ум слово нелегальная .

Возможно, не столь же очевидно, что подобные антииммигрантские предрассудки порождают порочный круг. Данные моих исследований показывают, что такие настроения сплачивают иммигрантские общины во всех странах мира и подвергают их риску радикализации. Это элементарно: когда иммигрантов дискриминируют и заставляют чувствовать себя «культурными отбросами», они делаются восприимчивее к вербовке радикалами, которые играют на этих чувствах и принимают в свои ряды с распростертыми объятиями.

В 2015 году мы с коллегами провели опыт с целью исследовать отношение к дискриминации и баланс мусульманской и американской идентичностей у приблизительно двухсот живущих в Соединенных Штатах мусульман. После прочтения описания вымышленной радикальной группировки, якобы готовой к экстремистским действиям в защиту ислама, участники опыта должны были оценить степень своей готовности поддержать эту группировку. Кроме этого, мы спрашивали, насколько радикально они понимают ислам – например, считают ли приемлемым насилие. Подавляющее большинство в нашей выборке хотело интегрироваться в Соединенные Штаты, и лишь единицы демонстрировали какие-то признаки радикализации. Однако некоторые действительно чувствовали социальную отчужденность – они уже не принадлежали к культуре своих предков, но и не отождествляли себя с американской культурой. В плане культуры они чувствовали себя бездомными. Те из них, кто вдобавок к отчужденности ощущал и дискриминацию по отношению к себе, были особенно подвержены риску перехода к радикальному мировоззрению.

Эти данные были получены в относительно свободных Соединенных Штатах. Однако мы знаем, что жители жестких стран обычно более негативно относятся к людям, угрожающим традиционному общественному устройству. Наверное, в жестких культурах иммигранты еще больше подвержены риску радикализации? Именно так. В нашем последующем опыте мы исследовали американских и немецких мусульман и выяснили, что мусульманам значительно труднее встраиваться в жесткую культуру Германии, чем в более свободную культуру Соединенных Штатов, отчасти потому, что они считают первую менее восприимчивой к этнокультурному многообразию. Иммигрировавшие в Германию мусульмане поголовно сообщали, что считают принимающую страну косной и им трудно сочетать свои культурные идентичности. И точно так же, как в нашем опыте с культурной бездомностью, некоторые из трудно встраивавшихся в немецкую культуру иммигрантов демонстрировали симпатию к экстремистским идеологиям.

Поддержка благожелательного и инклюзивного подхода к людям иных культур никогда не была столь насущной задачей, как сейчас, в условиях продолжающейся массовой миграции населения. В 2015 году число мигрантов по всему миру перевалило отметку в 240 миллионов человек, что на 41 % больше, чем в 2000-м. В основном это вызвано стихийными бедствиями, нехваткой продовольствия и войнами.

В связи со столь резким ростом межкультурных контактов нам нужно создавать пространства для полноценного и позитивного взаимодействия представителей жестких и свободных культур. К счастью, это уже происходит. Так, международная образовательная сеть CEDAR уже более десяти лет ведет программы, нацеленные на воспитание терпимости и взаимопонимания между группами населения во многих странах мира. В центре внимания одной из таких программ, которая осуществляется в английском Бирмингеме, находятся противоречия между иммигрантскими общинами и местными жителями. В рамках программы ее участники, около 40 человек из более чем десятка разных стран, посещают религиозные общины города, после чего откровенно обсуждают полученный опыт в групповых дискуссиях. Это позволяет людям увидеть себя глазами других и, соответственно, лучше понимать друг друга. Как заметил один из участников: «Я узнал, что моя собственная точка зрения может стать для другого человека отправной точкой процесса приятия различий».

Мои исследования тоже показывают, что создание возможностей для проявления чуткости может принести огромную пользу в борьбе с межгрупповой враждебностью. В 2015 году мы с коллегами интервьюировали американцев и пакистанцев, выясняя их мнение о культурах обеих стран. Мы обнаружили, что и те и другие придерживаются крайне негативных взглядов и стереотипов относительно друг друга. Пакистанцы считали американцев не только распущенными, но еще и аморальными и высокомерными. Американцы видели пакистанцев слишком зажатыми, но при этом агрессивными и вспыльчивыми. Наверное, не стоит удивляться столь шаблонным представлениям, поскольку они часто создаются под влиянием склонных к окарикатуриванию СМИ. Вдобавок обычно мы замыкаемся в собственном мирке. Даже в Twitter и Facebook мы общаемся с теми, кого знаем и кто разделяет наши взгляды, и нечасто контактируем с людьми других культур.