Жером Пикон - Жанна Ланвен

Например, один из ее братьев, Адольф Ланвен, в 1925 году управлял филиалом в Каннах. Родство не делало ее слепой к недостаткам. Аргусовым оком Жанна следила за всем, что делалось и в парижских бутиках, и в солнечных залах филиалов.

Адольф предоставлял ей регулярные подробные отчеты наравне с остальными сотрудниками.

Парижский Дом моделей и филиалы находились в постоянном контакте: телефонные разговоры и почта, которую курьеры ежедневно доставляли туда и обратно, а иногда и по нескольку раз в день… Контролировалась доставка заказов, количество товара на складах, управление персоналом и текущими делами.

В архивах Дома хранятся десятки копий писем или фрагментов писем, датированных декабрем 1932 года. Мы пытались проследить почту с указаниями из Парижа для филиала в Каннах и ответы оттуда, где описывалась работа филиала.

Эти документы для внутреннего пользования помогают понять роль парижских ателье на всех этапах производства.

Вся работа централизованно жестко контролировалась дирекцией материнской фирмы, что, впрочем, неудивительно.

13 декабря парижский офис обратился в филиал по поводу образцов ткани для выбранной некоей «миссис Кочран» модели: «Для манто “Фарман” вы попросили нас сделать рукава из цельного куска без швов. Это невозможно по выкройке манто, поскольку швов посередине на спине тоже нет, а отрез ткани недостаточно широк, чтобы сделать рукава из цельного куска (подтверждено по телефону). После вашего ответа мы делаем манто с рукавами с проймой, но без внешних швов. Пожелания этой клиентки будут вам высланы завтра к примерке».

Средиземноморский филиал получил уведомление о том, что выполнить заказ на тапочки к домашнему платью «миссис Верджил Нил» невозможно, но ей будет выслана вместо этого пара в синем цвете с кармашками.

Но зато парижский Дом имел возможность послать в Канны манто «Фарман» в том варианте, который был согласован во время примерки: «Мы оставили рукав из хлопка. Пожалуйста, уточните, делать его прямым или по косой линии, а также укажите, делать ли выкройки для шитья с инкрустациями или для гофрированных складок».

Таким образом, мадам Кочран могла выбирать из двух вариантов. Расстояние не было помехой для того, чтобы менять модели в соответствии с пожеланиями клиенток, в этом случае работу делали в Париже. Тем же днем датировано уведомление из Парижа о том, что для мадам Хараберри выполнен заказ на платье «Нахалка», причем выполнен «точно», то есть модель полностью соответствовала варианту, представленному в коллекции.

В отличие от двух шляпок – «Лотрек», «черный вариант», и «Розан», «белый вариант, бархатный, образец № 3».

В случае разногласий при выполнении изменений выносилось заключительное предупреждение о возможных недостатках, которые повлечет за собой модификация. Это предупреждение персонал филиала должен был представить клиентке, при этом оставляя ей возможность настоять на поправках, поскольку главной задачей филиалов было продавать модели, а не пропагандировать их. Например, по поводу заказа мадам Карлье филиал получил следующее послание: «Мы высылаем вам манто “Буридан”. Мы изменили форму воротника, поскольку точная форма крайне важна для воротников из сукна, хотя мы и не считаем, что воротники из сукна вообще могут быть красивы».

14 декабря филиал получил по крайней мере два письма из Парижа, одно с отчетом о доставке разным клиентам – напоминание о неурегулированных счетах, относящихся к покупкам, совершенным в Каннах, а другое, в котором чувствуется нотка нетерпения, касалось одной сотрудницы, чей отъезд из филиала не был согласован с Парижем: «Алин Заппа.

Эта сотрудница больше не упоминается в ваших ежемесячных отчетах. Она покинула филиал? В этом случае мы выражаем крайнее удивление по поводу того, что не получали от вас уведомления об этом. Мы уже множество раз рекомендовали вам держать нас в курсе любых кадровых изменений».

В такой же жесткой манере написано и письмо, пришедшее на следующий день, где речь шла о «книгах продаж», их следовало завершить 15 декабря включительно и немедленно отослать.

В письме от 16-го числа в Париж пришли плохие новости о шляпке «Розочка» для мадам Харамберри: «У поставщика остался только отрез 0,70 белого бархата, но ткань запачкана и совершенно непригодна. Посылаем вам образец другого бархата на замену. Пожалуйста, телеграфируйте, можем ли мы его использовать».

17-го из Парижа послали указания о тех некоторых деталях, которые должны фигурировать в описании коллекций: модель берета должна быть перенесена из отдела Couture в отдел Sport ; сведения о некой мадам или мадемуазель Клаффорд: «Пожалуйста, отметьте, что эта клиентка теперь стала называться Маркиза дель Сера Фиаски – Шато де Бове Люнь (Андр-э-Луар)». Существование местного досье не отменяло контроля дирекции. В первую очередь это касалось тех услуг и льгот, которые предоставлялись в отдельных случаях лично некоторым клиенткам, например более гибкие правила оплаты. Этот принцип генеральная дирекция неукоснительно соблюдала, никогда не пропуская случая напомнить филиалам, что они выходят за границы дозволенной суммы. Терпение управляющих магазином на бульваре Круазетт по отношению к «миссис Милн» стало причиной сдержанного выговора: «Мы пополнили запас коричневого шелка и вышлем вам партию сегодня же, если будет возможно. Однако хотели бы заметить, что реальный кредит, предоставленный вами этой клиентке, во много раз превышает указанную сумму. Если она не выплатит бульшую часть своего долга, дальнейшая работа с ней будет невозможна. Вопрос с миссис Милн следует разрешить с максимальной деликатностью, вам придется прибегнуть к любым дипломатическим ухищрениям, чтобы донести до нее тот факт, что мы не сможем принять новые заказы, если она не оплатит счет. При этом само собой разумеется, что мы крайне дорожим ее вниманием».

Из того же письма от 20 декабря становится ясно, что автономия филиалов в том, что касается отпусков, выходных дней и дней открытия, была гораздо больше, правда, с учетом пристального внимания к работе конкурентов: «Просим вас принять во внимание, что Главный дом не будет работать в ближайшие субботу, воскресенье и понедельник. Что касается филиала, то вам нужно соотнести с графиком работы других домов моделей». Ответственные сотрудники филиала отправляли краткий отчет о коммерческой деятельности в Каннах в начале зимы, сравнивая положение дел с зимой 1931 года. Успехи Дома росли, при этом в отчете упоминалось, что «большие отели пользуются меньшим спросом, число постояльцев невелико. Лелонг, Пату, Ворт уже открыты; Шанель, Луиз Буланже – еще нет; Молине откроется 3 января.