Жером Пикон - Жанна Ланвен

Особое отношение к Эльвире межу тем не выражалось ни в каких привилегиях. Повзрослев, она продолжала получать зарплату дебютантки и, в конце концов, взяв все свое мужество в кулак, решилась заявить о своих правах и отправилась в директорский кабинет. Ответом было короткое «Я посмотрю».

А вот мадемуазель Марсель, первая манекенщица, начиная с 1927 года никаких особенных отношений и даже регулярного общения с Жанной Ланвен не имела [500] Беседа автора с мадам Жак Морель (мадемуазель Марсель Лестанг), 28 января 2001 года. 358 Жером Пикон . Внимания к своей особе она не чувствовала, и при встрече взгляд мадам скользил по ней, не задерживаясь. Несколько раз она поднималась в кабинет начальства, но только для того, чтобы продемонстрировать ход работы над моделью и всегда в сопровождении первой швеи и модельерши. Они меняли направление складки или длину юбки, или ширину рукава. Потом мадам одобрительно опускала голову, и все понимали, что пора уходить.

Мадемуазель Марсель наняли почти случайно. Однажды она появилась в магазине на круговом перекрестке Елисейских Полей в поисках работы, а оттуда уже поступил запрос директору по связям с общественностью, Жану Лабюскьеру.

Она не особенно интересовалась модой, не знала даже названия самых известных парижских домов моды и сама одевалась очень просто. Главной ее целью было найти работу, чтобы стать независимой от своей семьи, жившей в Монако.

Работа манекенщицы гарантировала 1800 франков ежемесячно, притом что ее самые существенные расходы составляли в среднем 400 франков за съемную комнату в доме пожилой старой девы на площади Терн. С девяти утра до шести вечера она находилась на улице Фобур-Сент-Оноре, там же ела, в буфете Дома, слишком уставая, чтобы куда-то выходить.

Впрочем, ей довольно быстро наскучило пюре, которое там подавали в эмалированных мисках.

Единственные рекомендации она получила от Жана Лабюскьера, «высокого и обольстительного, навязчиво обворожительного» [501] Беседа автора с мадам Жак Морель. 359ЖАННА ЛАНВЕН , который рассказывал персоналу о календарном расписании сезона. Мадемуазель Марсель должна была научиться надевать и носить модели новой коллекции.

В ее обязанности входил также и уход за этими платьями, она должна была договариваться с ателье о починке, куда должны были вшиваться «пломбы» – маленькие грузила в подоле, обеспечивающие правильную посадку модели на фигуре.

Ее заботой было и содержание в порядке обуви, прилагавшейся к моделям, которая поставлялась из магазинов «Прециоза».

Ей приходилось бегать в разные концы здания по малейшему поводу, постоянно спускаться и подниматься по лестницам для персонала, где не было отопления: все нужно было идеально подготовить для ежедневного дефиле.

Мадемуазель Марсель с гораздо большим удовольствием работала в те периоды, когда показы проводились на открытом воздухе, в Биаррице или Каннах, любила поездки за границу, которые нарушали ее монотонные будни. Если ее посылали в филиал Дома, то она, как правило, проводила там по три месяца, ей предоставлялось жилье и услуги кухарки. Работа в поездках была интереснее и престижнее. Мадемуазель Марсель блистала в роли представительницы головного Дома моды, не только демонстрировала одежду, но и служила иллюстрацией Дома Ланвен. Ей даже случалось самой общаться с клиентками во время дефиле, а этого в Париже ей ни в коем случае не позволялось.

Турне по большим европейским городам подчинялись более строгим правилам, но это компенсировалось комфортными условиями работы и проживания. Таких поездок было достаточно – мадемуазель Марсель побывала в Милане, Риме, Мадриде, Лондоне и Барселоне. В такие поездки, длившиеся обычно неделю, отправляли трех-четырех манекенщиц в сопровождении Жана Лабюскьера, иногда его жены и костюмерши. Все ехали в спальных купе, а драгоценный багаж запирали на замок в чемоданах. Прибыть на место нужно было за день до первого дефиле. На месте соответствующий агент получал нарочным с улицы Фобур, 22, общие инструкции. Вот пример таких указаний для господина Портмана, проживавшего в отеле «Ритц» в Барселоне, для подготовки каталанского турне осенью 1930 года:

«Дорогой коллега и друг,

Я думаю, что вы уже получили афиши и сине-золотые листы для меню.

Надеюсь, хотя письма от вас после нашего телефонного разговора еще не было, вы позаботились о хорошей рекламе, и на ужин в понедельник, 20-го числа, ожидается много гостей.

Мы прибудем в Барселону на поезде “Барселона-экспресс” в воскресенье к обеду, и я буду крайне признателен, если вы окажете нам любезность и позаботитесь о том, чтобы подготовили необходимые номера.

Нужно заказать:

комнату для меня, такую же, как всегда, предпочтения те же: на верхних этажах, где меньше слышен шум с улицы; если возможно, на том же этаже, что и в прошлые приезды, комнаты для трех манекенов, предпочтительно все раздельные, или, если не получится, одну на двоих, одну отдельную.

Я заранее знаю, что вы все сделаете наилучшим образом, как и всегда» [502] Копия письма, датированного 15 января 1930 года, от дирекции Дома Ланвен господину Портману, в отель «Ритц», Барселона; Париж, Наследие Дома Ланвен. 361ЖАННА ЛАНВЕН .

Отель восхищенно встречал высоких парижских гостей и горделиво закрывал двери для посторонних зевак, ревностно скрывая свое сокровище от досужих глаз, хотя бы до тех пор, пока любопытные не сбегутся со всех сторон, привлеченные рекламой и анонсами. Новоприбывшие отдыхали у себя в номерах, готовясь к программе следующих дней: костюмерша или сами манекенщицы освобождали модели из чемоданного плена и приводили их в порядок; Лабюскьер лично проверял, все ли готово для показа.

Список приглашенных, журналистов и возможных клиентов, составленный к началу показов, был тщательно продуман еще в Париже. Это было деликатной работой, поскольку у Дома Ланвен, кроме круга постоянных клиентов, все время появлялись новые поклонницы «на местах», которые по причине известности, хорошего вкуса и неординарности, высокого положения или титула заслуживали внимания.

Светские хроники и справочники следили за меняющейся картиной светской жизни год за годом. Какой-нибудь из таких справочников всегда был под рукой у Жанны Ланвен в библиотеке. Например, Grand Mondo Romero за 1933 год или Anno XI времен фашизма содержат аннотации к сотням имен.

Время от времени, когда осваивался новый рынок, возникала необходимость анализировать ситуацию на месте и вести записи или покупать специализированные издания у соответствующих агентов [503] См. , например, следующий фрагмент неподписанного письма, датированного 22 декабря 1930 года, от Дома Ланвен некой Алисе Брюйер: «Снова уехав в день .