Жером Пикон - Жанна Ланвен

Макс Фурюр закрыл филиал в Каннах и в его помещениях, а также в тех, где размещался раньше Пуаре, теперь открылся филиал “Галери Лафайетт” – “Галери Круазетт”.

20 декабря «наконец» была закончена модель манто для мадам Кочран. Прошла всего неделя с тех пор, как выкройка была изменена из-за переделки рукавов. Работа началась в Каннах, но потом манто переслали на доработку в Париж: «Мы получили манто “Фарман”, которое закончим, следуя вашим указаниям. Оно вернется к вам в следующий четверг».

Такой интенсивный обмен корреспонденцией с филиалами показывает, что их работа была очень важна, несмотря на то, что весь мир знал, в основном, о магазине в Париже. Жанна, без сомнения, даже не допускала мысли, чтобы пренебречь любым модным местом, где можно было заработать. С 1926 года кутюрье открыла дополнительный магазин в Ле-Туке-Пари-Плаж, многообещающем месте на северном побережье. В течение всего одного года, с 1928-го по 1929-й, количество моделей, представленных в Па-де-Кале, выросло, согласно архивным альбомам, с 40 до 170. Причем значительная часть заказов не была связана с местной светской жизнью, которая, судя по светскому ежегодному изданию Боттан, была довольно интенсивна: «бесконечные развлечения для детей» и другие «прекрасные экскурсии на электрические маяки, в Трепье, в Кюк, Мерлимон, Берг, Сен-Жосс и т. д.» [509] Bottin mondain, Paris, Didot-Bottin, 1923. 370 Жером Пикон . Как и Биарриц, Ле-Туке был местом, привлекавшим огромное количество туристов, они проводили там от нескольких часов до нескольких дней и были самыми активными клиентами.

Одновременно с открытием филиала в Ле-Туке множились презентации за границей. Сразу после войны турне по Южной Америке пользовались огромным успехом. К традиционным поездкам прибавилась Швеция и участие в апрельской Всемирной выставке в Милане, оба эти события зафиксированы в архивном альбоме за 1927 год [510] Collection succursales 1927, Paris, Patrimoine Lanvin. . В тот же год для Дома Ланвен открылось еще одно направление – Северная Африка.

Коллекция, представленная во время одного алжирского турне, хорошо подходила к местным условиям жизни: пять моделей из нее, короткие и легкие, были к тому же сшиты из белых и бежевых тканей [511] Эти модели каталогизированы под рубрикой «Алжир, лето 27» в альбоме «Коллекция лето Париж-Плаж 1927», Париж, Наследие дома Ланвен. . Основная клиентура – жены переселенцев – не очень широкий рынок, но и тут, без сомнения, все четко контролировалось из Парижа, а именно самой Хозяйкой.

Салоны на улице Фобур, 22, и их продолжение в виде дефиле, иностранных турне и филиалов служили для распространения стиля Ланвен в мире, а мозговым центром Дома Ланвен был кабинет Мадам. Шли годы, но Жанна все так же строго регулировала доступ туда. На двери висела табличка: «Мадам / Вход ограничен / Обращаться в кабинет напротив» [512] Париж, архив Роже Шалля, реф. 1040, № 28, 1937. 371ЖАННА ЛАНВЕН . Только самые доверенные лица и коллеги могли нарушить этот приказ: например, надежная мадемуазель Рене, естественно, Лабюскьер, близкие родственники и вдохновители – Мари-Бланш, Ивонна Прентам… Жанна покидала кабинет все реже. Клиенток, к которым она могла спуститься в салон для показов, было очень мало. Скрываясь таким образом, Жанна откровенно показывала, что доверяет своим сотрудникам, оставляя многое на их ответственность, уверена в работе своих ателье. При этом внутренний контроль был таким бдительным, что никакие кризисы не могли его ослабить, никакие успехи не могли его усыпить. Незаметная Хозяйка видела все.

Жанна Ланвен за работой, 1930-е годы.

Фонд А. Васильева

Ее окружала крепостная стена из книг, ежедневных отчетов продавщиц, газет и журналов, из них она продолжала вырезать самые интересные статьи и фотографии… Жанна была в курсе всего, что делается и в деловом мире, и в мире искусства, и ей всегда хотелось использовать опыт всех прошлых лет, все увиденные образы и все приходившие в голову желания для создания новых нарядов. Это была ее крепость, хранилище идей и воспоминаний, требовавшая особенного оформления.

Страсть к дизайну сочеталась в ней с тонким чувством формы и фактуры и Жанна обратилась к великому художнику, оформителю и дизайнеру Эжену Принтцу, работавшему в мире моды с конца 1920-х годов. Кроме того, он был знаменитым краснодеревщиком, чье творчество было хорошо известно как в салонах, так и в театре. Его недавний успех на Международной колониальной выставке в 1931 году был оценен кутюрье тем более высоко, что она возглавляла там организационный отдел haute couture .

Проект, выполненный в 1932 году, интересен не только выбором мебели, но и архитектурным решением кабинета, например неяркого рассеянного света добились установкой специального отражающего купола [513] Сейчас на хранении. . Описание, сделанное в последующие годы историком и журналисткой Рене-Жан, в основном соответствует состоянию кабинета в наши дни. Она подчеркивает строгость и функциональность интерьера, очень деликатно вписанного в заданное пространство, сравнительно небольшое. Он прекрасно соответствовал темпераменту владелицы кабинета: «Кабинет одновременно суров и изыскан.

В нижней части стен, на полках, закрытых дымчатым стеклом, располагалась коллекция тканей. Библиотека, где книги были расставлены с большой методичностью, занимала всю стену до самого потолка. В этой комнате все было устроено так, чтобы максимально облегчить работу. Лакированный металлический письменный стол с ящиками и полочками с одной стороны примыкал к колонне, поддерживающей удлиненную его часть, которую можно было поворачивать в разные стороны» [514] Rene-Jean. Eugene Printz, decorateur, Mobilier et decoration, mars 1933. P. 14. В этой статье приводится, в частности, фотография второго рабочего стола, из металла, покрытого лаком, созданного Принтцем для улицы Фобур, 22. Он был меньшегоразмера, чем стол Жанны Ланвен, и предназначался Жану Лабюскьеру.373ЖАННА ЛАНВЕН .

Напротив этой монументальной части обстановки стояли два кресла, табурет и маленький передвижной столик.

С другой стороны, перед окном, выходящим на ту сторону улицы Буасси д’Англа, где находилось здание Дома Hermes , стояло большое зеркало. Оно позволяло детально осматривать модели прямо в кабинете, под любым углом, перед ним проводились импровизированные сеансы примерок и вносились поправки. «В глубине комнаты, – продолжает Рене-Жан, – стояло зеркало-псише, загороженное передвигающейся ширмой. Само псише крепилось на двух реле, одно было зафиксировано на полу, другое – на потолке, и, таким образом, положение зеркала можно было менять так, как требовалось» [515] Rene-Jean. Op. cit. P. 14. . Принтц уже делал похожую мебель в 1930 году, так же крепившуюся к полу, для салона частных примерок принцессы де Латур д’Овернь в замке Гробуа. В новом кабинете Жанны сочетались рабочая строгость обстановки, современные технологии и домашний уют.