Алек Эпштейн - Забытые герои Монпарнаса [Художественный мир русско/еврейского Парижа, его спасители и хранители]

В 1940 году М. Кастель вернулся в Палестину/Эрец-Исраэль, выбрав местом жительства далекий как от Иерусалима, так и от Тель-Авива город каббалистов Цфат, хотя, по мнению видного израильского искусствоведа Гидеона Офрата, Кастель рисовал Галилею так, как ее бы нарисовал, окажись он в Палестине, Морис Вламинк 426. Как бы то ни было, именно там, в Цфате, Кастель и его единомышленники по примеру парижского Монпарнаса основали квартал художников. Разрыв с Парижем в годы Второй мировой войны и трагедия Холокоста привели к тому, что часть художников, включая М. Кастеля (но отнюдь не только его), подхватили ставшую популярной среди части эрец-исраэльских интеллектуалов ханаанейскую идеологию, согласно которой возрождение древних мифов и языческих мотивов отождествлялось с наследием древнего Ханаана и служило основой для создания «нового ивритского народа».

Постепенно живопись М. Кастеля изменилась. Хотя интерес к изображению природы Израиля и его людей сохраняется, эпический стиль, свойственный 1930-м годам, постепенно отходит, а восточный мусульманский мир совершенно исчезает из его творчества. Вместо этого художник ищет синтез между эстетикой абстрактной живописи и духом еврейской мистики, который он передает в своих полотнах. Так были созданы работы «Свиток народа Израиля» (1950), «Город сияния и Каббалы» (1954), «Псалмы» (1958), «Аллилуйя» (1958), «Псалмы Ханаану» (1965), «Песнь Иерусалиму» (1966, 1971, 1973), «Стражи Стены» (1971) и многие другие, значительная часть которых представлена именно в собрании музея в Маале-Адумим. Кастель использовал в своих работах мотивы наскальных рисунков и надписей, найденных археологами в Негеве, в Иудейской пустыне и на Синае, вводил в свои композиции еврейские буквы, которым придавал символическое значение. Рисунки и буквы складывались в его работах в строки и абзацы таинственных посланий из прошлого.

В 1948 году М. Кастель входил в число основателей группы художников «Новые горизонты» — пожалуй, самого значительного художественного объединения за всю историю Израиля 427. При этом с точки зрения его пути в искусстве Кастель был совсем не похож на очевидного лидера объединения Иосифа Зарицкого (1891–1985). И. Зарицкий в 1950–1970-е годы создавал свои работы в манере, далекой как от реалистической живописи, так и от эстетических принципов постимпрессионизма и экспрессионизма, доминировавших в искусстве Эрец-Исраэль в годы Британского мандата. По словам писателя и скульптора Биньямина Таммуза (1919–1989), у Зарицкого и других художников «Новых горизонтов» «картина сосредоточивает внимание на цвете, линии и художественном образе. Не абстракция объектов, но музыкальная импрессия, поэтическая, свободная от оков реализма, привязанная к природе объектов» 428.

Ил. 86–87 . Моше Кастель. В поисках Мессии. Памятная медаль, выпущенная в 1986 г. Монетным двором Израиля (лицевая и оборотная стороны). Из собрания автора

Работы И. Зарицкого были созвучны новым веяниям западноевропейского и американского искусства того времени (пожалуй, наиболее близкими «лирическому абстракционизму» Иосифа Зарицкого были работы французского художника российского происхождения Андрея Ланского). Работы И. Зарицкого пользовались заслуженным успехом среди специалистов в области современного искусства в странах Запада, что, в свою очередь, укрепляло его авторитет в Израиле, где художники, в большинстве своем, только боролись за свое место в мировом искусстве. При этом работы И. Зарицкого, как правило, не позволяли идентифицировать их как произведения еврейского или израильского художника, иудейские или эрец-исраэльские мотивы практически отсутствовали в них. И. Зарицкий говорил: «Израильский живописец, так или иначе, изображает свою родину, однако он должен прежде всего ощущать принадлежность к всемирному братству художников» 429.

М. Кастель шел иным путем, представив в ноябре 1948 года на первой выставке группы «Новые горизонты» в Тель-Авивском музее работу «Жертвоприношение Исаака» и оставаясь верным идее поиска художественных форм выражения библейских сюжетов и мотивов на протяжении всей своей последующей жизни.

После провозглашения государственной независимости Израиля основным местом жительства и работы М. Кастеля стал Тель-Авив. При этом на протяжении многих лет он имел студии в Париже и Нью-Йорке, куда регулярно возвращался: его первая выставка в Париже прошла еще в 1927 году, в Нью-Йорке — ровно четверть века спустя, и в 1950–1980-е годы он часто выставлялся в этих мировых художественных центрах, с начала 1960-х годов имея эксклюзивные контракты с галереей Карла Флинкера (Galerie K. Flinker) в Париже и с галереей Лефевр (Lefevre Gallery) в Нью-Йорке 430.

Прекрасный музей в Маале-Адумим появился почти случайно. Как рассказывала вдова художника Била, в 1981 году они ехали по дороге на Мертвое море и увидели на вершине холма строительную технику и новые здания — нынешний город Маале-Адумим только начинали возводить, в 1982 году в нем обосновались первые жители. Остановившись и поднявшись на холм, Моше и Била были поражены открывшейся оттуда панорамой пустыни и видом на иерусалимские горы. Уже немолодой художник почувствовал, что именно в этом месте, где тогда еще, повторим, не было практически ничего, он хотел бы увидеть музей своих картин. Власти выделили земельный участок для будущего музея, и в декабре 1982 года Моше Кастель написал: «Я даю зеленый свет строительству дворца в Маале-Адумим, нашего Тадж-Махала» 431.

Увидеть, однако, этот дворец ему не довелось: в 1991 году художник умер, а работы по строительству и созданию музея затянулись почти на тридцать лет, значительную часть из которых не происходило просто ничего: деньги на строительные и отделочные работы не выделялись, и недостроенное здание годами простаивало. Впрочем, в итоге здание было построено замечательное, экспозиция выстроена куратором Аллой Черняк логично и убедительно, мебель и освещение подобраны очень профессионально. К сожалению, за шесть лет работы музея достойный альбом-каталог его собрания так и не был издан. В музейном киоске посетителям предлагают альбом о творчестве художника, изданный в Швейцарии в 1968 году, и еще один, выпущенный к выставке в Кнессете в 1984 году. Оба они очень слабо соответствуют собранию, представленному в стенах музея в Маале-Адумим: подавляющее большинство репродуцированных в них работ не находятся в собрании музея, а почти все картины, которые видят посетители в музее, не воспроизведены ни в одном из этих альбомов.

II

Музей, открытый в феврале 2010 года в Маале-Адумим, стал шестым персональным музеем того или иного израильского художника и третьим в стране музеем мастера, обожженного духом межвоенного Монпарнаса. Первым стал открытый в 1977 году в Хайфе дом-музей Мане (Иммануэля) Каца (1894–1962). До тех пор музеев, посвященных отдельным художникам, в Израиле не было, но в начале 1980-х в Иерусалиме был открыт музей Анны Тихо (1894–1980), а в 1983 году в Тель-Авиве появился музей Реувена Рубина (1893–1974); в 1998 году в том же городе был открыт музей Нахума Гутмана (1898–1980). Музеи Мане-Каца, Анны Тихо и Реувена Рубина созданы в домах, в которых жили эти художники, причем в первом случае создание музея было оговорено за двадцать лет до того, как он открыл свои двери: муниципалитет Хайфы в 1958 году предоставил Мане-Кацу дом с условием, что после его кончины он не перейдет по наследству кому бы то ни было, а станет музеем 432. Музеи же Гутмана и Кастеля созданы там, где эти художники никогда не жили; в обоих случаях коллекции их работ были безвозмездно переданы членами семей художников. Можно вспомнить и об открывшемся в 1995 году в Яффо музее, созданном художником и скульптором Иланой Гур в своем доме; в нем представлены как работы самой Иланы Гур, так и собранная ею коллекция, значительная часть которой — работы израильских художников. Нет сомнений в том, что все эти люди — крупные имена на художественном небосклоне еврейского и мирового искусства, получившие признание, выразившееся как в многочисленных выставках в музеях разных стран, так и в сравнительно высоких ценах на их работы на аукционах. Однако нельзя не отметить, что в истории израильского искусства есть немало других значимых имен — например, Хаим Гликсберг, Иосиф Зарицкий, Менахем Шеми, Циона Таджер, Лео Рот, Марсель Янку, Авигдор Стеймацкий, Мордехай Ардон, Яаков Векслер, Йосл Бергнер, Зеэв Кун... Нет и музеев еврейских художников Монпарнаса: масштабные выставки Марка Шагала и Хаима Сутина были организованы в самое последнее время в Париже, но не в Израиле, где единственной подобной экспозицией за много лет стала сравнительно небольшая обзорная выставка художников «Парижской школы», прошедшая в 2012 году в музее Мане-Каца (ее куратором была Светлана Рейнгольд, очень много делающая для того, чтобы сохранить память о художниках «еврейского Монпарнаса» в еврейском государстве).