Александр Севастьянов - Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Как нелепо! Как недальновидно! Как опасно, наконец!

Одной рукой лишая Русское национальное движение легитимности и загоняя его в подполье, Кремль другой рукой надеется задушить это подполье репрессивными мерами. Среди которых сегодня на главном месте — закон «О противодействии экстремистской деятельности». Он готовился долго. Загодя. Ещё согласно Указу Бориса Ельцина от 27 октября 1997 г. при Президенте РФ была создана Комиссия по противодействию политическому экстремизму. О ней ничего не известно, включая состав; Яндекс не даёт никакой информации. В недрах этого тайного синедриона и вываривался закон.

Главным лоббистом закона «О противодействии экстремистской деятельности», несущим всю ответственность за его последствия, является лично президент Владимир Путин. Внеся 30 апреля 2002 года в Думу проект закона, он лишь выполнил обещание, которое ранее дал в послании Федеральному Собранию, указывая: «Серьёзную угрозу стабильности и общественной безопасности в стране представляет рост экстремизма. Речь, в первую очередь, о тех, кто под фашистскими, националистическими лозунгами и символикой устраивает погромы, избивает и убивает людей. На самом деле, банды экстремистов действуют, по сути, как организованные преступные сообщества и подлежат аналогичному преследованию» . Ещё ранее, в Указе Президента России от 23 марта 1995 г. № 310 «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации» было отмечено, что в России участились случаи разжигания социальной, расовой, национальной и религиозной розни, распространения идей фашизма. Антиконституционная деятельность экстремистски настроенных лиц и объединений приобретает всё более широкие масштабы и дерзкий характер. При этом, разумеется, — ни слова об истинных причинах «экстремизма».

Но что может придумать, какой выход может предложить выученик тайной полиции, кроме новых репрессий?! Кроме ужесточения мер и усиления уголовной ответственности? Внесённый Путиным законопроект должен был максимально развязать руки силовикам для борьбы с «фашистами», скинхедами и прочими экстремистами.

О том, что закон очень плох, заговорили сразу же после обнародования проекта, причём сами же либеральные правозащитники, в том числе из Института прав человека и исследовательского центра «Панорама». Представители 15 правозащитных общественных организаций 8 июля 2002 года на «круглом столе», посвящённому Федеральному Закону «О противодействии экстремистской деятельности», обратились к Президенту РФ и Совету Федерации с просьбой отказаться от принятия этого закона. Как заявил руководитель общественной организации «За гражданские права», глава экспертного совета при Уполномоченном по правам человека РФ Олеге Миронове Валерий Гарбисов, закон «О противодействии экстремистской деятельности», принятый депутатами Государственной Думы в третьем чтении 27 июня 2002 года, противоречит ст. 13, 14, 17, 18, 28 и 29 Конституции РФ и ряду международных актов о правах и свободах человека и гражданина. Против принятия антидемократического закона высказались даже зарубежные политики на ближайшем саммите «большой восьмёрки»!

Указывалось, в частности, что «закон-дубина даёт зелёный свет не только местным злоупотреблениям властей всех уровней, но и централизованному государственному террору против патриотических инакомыслящих, создавая давление сверху на судебно-следственные органы» . Что «простор для произвольных толкований и злоупотреблений тут огромный. К тому же, учитывая негласные методы спецслужб, один-единственный провокатор, засланный в оппозиционную организацию, может легко создать повод для “приостановления” её деятельности и для закрытия любого коммерческого предприятия, поддерживающего её» . Что «узаконивается запрет на профессию для инакомыслящих» (по заявлению демократа Крашенинникова, это «для демократического общества совершенно нормальное явление»). Что «с помощью Закона власть пытается ограничить деятельность тех или иных СМИ, которые выражают иную позицию, не совпадающую с мнением чиновников и политиков» .

Одинаково негативные оценки прозвучали даже из диаметрально противоположных лагерей: от доктора юридических наук еврея-либерала Михаила Краснова ( «бессмысленно и даже вредно побуждать судебные и правоохранительные органы оперировать понятием "политический экстремизм". Относить те или иные проявления к политическому экстремизму — дело аналитиков, публицистов, политиков… Кого угодно, но только не практикующих юристов. Иной подход приведёт к опасной политизации судебной и правоохранительной систем, а это в свою очередь будет толкать к выполнению политических заказов, несовместимых с независимостью суда и следствия» ) до известного борца с сионизмом Михаила Назарова ( «правящий слой РФ ощутил потребность в формально узаконенном инструменте для немедленных превентивных расправнад "экстремистами", чтобы объявлять их таковыми и прекращать их деятельность ещё до судебного разбирательства» ).

Сергей Смирнов («Правозащитная сеть») резюмировал: «Несмотря на благие цели борьбы с экстремизмом, рассмотренный законопроект об экстремистской деятельности не может быть назван демократичным и защищающим права граждан. Чрезвычайно широкие определения экстремистской деятельности, внесудебный характер предусмотренных санкций, а также непроработанность части, касающейся распространения экстремистской деятельности в Интернете, делает закон в случае его принятия в таком виде (вкупе с поправками к другим законодательным актам) опасным инструментом, действие которого может быть направлено против самого широкого круга граждан и объединений граждан. Законопроект создаёт предпосылки для нарушения прав, гарантированных статьями 28, 29, 30, 43, 44 Конституции РФ» .

Большой критике подверглось само определение экстремизма, ибо его неопределённость и расплывчатость ведёт к тому, что экстремистом может быть признан практически каждый, кто так или иначе причинял какое-либо «неудобство» для власти. Вызывает недоумение и выражение «оправдание экстремизма». Ибо в соответствующей поправке к УК, принятой 5 июля, говорится, что «оправдание» должно пониматься как «обоснование». Но всякий ли суд сможет провести тонкую грань между «обоснованием» и «объяснением»? Меня лично этот момент весьма беспокоит… Да и всех журналистов и редакторов СМИ тоже.

Несмотря на все возражения, закон об экстремизме был легко пробит Кремлём через покорную Думу. Сегодня мы можем дать ему абсолютно выверенную оценку. Для этого надо лишь одно: сравнить намерение, с которым он создавался, — и результат, которого с его помощью мы достигли.