Моисей Наппельбаум - От ремесла к искусству

Необычайно много дали мне поездки по Советскому Союзу в предвоенные годы.

Фотоорганизации различных городов устраивали встречи с мастерами, на которых мы делились своим опытом. Помню одну из встреч в Ленинграде, организованную в помещении Центрального Дома работников искусств, куда меня пригласили провести беседу о фотоискусстве. Я выезжал с докладами по просьбе фотоорганизаций в Киев, Челябинск, Свердловск, Днепропетровск, Баку, Тбилиси и другие города, и везде фотографы-профессионалы проявляли огромный интерес к вопросам фотоискусства. Особенно острые вопросы поднимались в Свердловске, где фотокорреспонденты составляли большинство собравшихся.

В городе Горьком я в течение месяца вел практические занятия с местными фотографами. Помню, мы обсуждали вопрос о композиции, о свободном пространстве в портрете, о том, как много может сказать каждый кусочек фона, на котором изображен человек. А. М. Горький, например, изображен во весь рост, стоя почти у среза рамы, не в центре, а слегка в стороне. Создастся впечатление идущего на зрителя человека.

Я демонстрировал три варианта композиции. Предмет изображения оставался на одном и том нее месте, в то время как передвигалась рамка так называемого кадра. В соответствии с местом, которое занимал человек в кадре, создавались различные впечатления: когда человек стоит в центре кадра — ощущение устойчивости положения; если он помещен справа или слева от центра, — казалось, что он либо входит, либо уходит. То же самое я продемонстрировал с помощью человека, сидящего на трехместном диване. Не менялись ни поза, ни поворот головы, ни освещение — менялось только место на кушетке. Когда человек сидел в центре дивана, фигура оказывалась в статичном состоянии, в левом углу — то же поза создавала настроение интимности, в правом — впечатление, что человек сейчас встанет.

Эти беседы были, бесспорно, плодотворны. В фотографической среде, не только столичной, но и на периферии, проснулся живой интерес к проблемам фотомастерства, к вопросам эстетики, типизации натуры. Все это, разумеется, было связано с общим подъемом культуры народа, с духовным ростом не только фотографа, но и заказчика.

До сих пор я встречаю своих слушателей, жителей городов, где я побывал. Недавно ко мне прямо с вокзала явился один фотограф из Ростова-на-Дону. Он пришел рассказать о своих успехах и затруднениях, посмотреть мои новые работы.

В те же годы я сделал целый ряд портретов руководителей партии и правительства, товарищей Л. Л. Андреева, С. М. Буденного, К. Е. Ворошилова, Л. А. Жданова, М. И. Калинина, В. В. Куйбышева, А. И. Микояна, И. В. Сталина, Н. С. Хрущева, Н. М. Шверника, М. Ф. Шкирятова и других.

Сделал портрет Г. М. Димитрова (фото 2), снимал на Первом съезде советских писателей А. М. Горького, М. Шолохова, А. Фадеева, К. Федина, И. Эренбурга (фото 93). Фотографировал участников национальных декад, деятелей литературы и искусства, челюскинцев, снимал съезды, конференции и т. п.

Тогда же была организована моя вторая отчетная выставка, на которой были представлены портреты многих деятелей советского искусства н литературы тех лет.

ВТОРАЯ ОТЧЕТНАЯ ВЫСТАВКА

Выставка была приурочена ко дню пятидесятилетия моей деятельности, организована ЦК работников искусств в помещении Клуба мастеров искусств в 1935 году. Было выставлено 400 портретов.

Первая отчетная выставка, в 1918 году, состоялась по моему личному почину, который получил поддержку наркома просвещения, вторая же создалась по инициативе общественных организаций, профсоюза работников искусств. Это обстоятельство еще раз показывает, как за это время выросло значение фотографии, которая завоевала авторитет, заняла прочное место в Советской стране. Огромную помощь в организации выставки оказал писатель Павел Андреевич Бляхин, он был тогда председателем ЦК Союза кинофотоработников. Административная часть лежала на директоре Центрального Дома работников искусств Б. М. Филиппове; благодаря его энергии, умелому руководству удалось сделать хорошую выставку.

В 1918 году в Петрограде выставку посещали либо случайные люди, либо узкий круг деятелей фотографии, на этот раз на разосланные ЦК Рабис и ЦК Союза кинофотоработников приглашения откликнулись широкие круги общественности. Интерес к выставке со стороны ведущих актеров, писателей, а в особенности художников — П. П. Кончаловского, И. Д. Шадра, В. И. Мухиной, Кукрыниксов, Бор. Ефимова и других, — также, мне кажется, говорит об успехах фотографии, которая вошла в семью искусств.

Иной, чем прежде, характер стали носить мои работы. Изменилось общественное положение фотохудожника, повысился уровень его интересов. Но одновременно за эти годы изменилась и «публика», то есть человек, над портретом которого я работал.

Как я говорил уже, этот новый человек потребовал новой трактовки, иных методов работы над портретом.

Вот пришел сниматься представитель нарождающейся советской интеллигенции. Его внешность говорит о том, что раньше он занимался тяжелым физическим трудом. Еще видны мозоли на его руках. Его походка грузна, спина согнута, лицо обветрено — все признаки дореволюционного труженика. Ныне обогатился его внутренний мир, человек успешно повышает свое образование, политическую грамотность. Для художника возникает задача: найти признаки для раскрытия образа этого нового человека. Лицо его таит новые качества, их надо уметь отыскать. И здесь не могут решить вопрос ни мои световые пятна, ни гармония линии, ничто из того, чем я удовлетворялся в своей прежней практике. Итак, два пути: путь внешнего показа, поиски картинности и красивых пятен, световых гамм и другой путь — самоограничения, с тем чтобы самыми скромными внешними приемами создавать цельные, содержательные образы.

Сегодня вопрос о портрете советского человека стал несколько проще по сравнению с тем временем, ибо за истекшие годы духовного роста, повышения материального благосостояния трудящихся, механизации труда в большой мере стерлись физические следы тяжелой дореволюционной жизни, а в облике молодого поколения их вовсе трудно обнаружить.

Менялся и меняется, духовно обогащается советский человек и заставляет искать все новые и новые признаки своего внутреннего содержания.

Портретист прошлого писал законченные типы. Нам же приходится иметь дело с характерами, постоянно развивающимися, раскрывать в портрете движение от старого к новому.

Делая снимки наших передовых людей, я не раз наталкивался на обстоятельства, которые затрудняли работу и вместе с тем давали ей новое направление. Эти люди категорически отказывались быть изображенными как знаменитости, избегали преувеличения внимания к своей особе. А ведь показать простоту и скромность, озаренную героической идеей, творческой мыслью, очень трудно. Это могут подтвердить и художник, и актер, и музыкант, и литератор.