Михаил Хлюстов - Ученые досуги Наф-Нафа

Но какой столичный житель избавлен от контакта со средой — пусть пульсы и ритмы природы заменены для него динамичной людской средой, скорей враждебной к нему, чем благоприятной. Избавлен от отражения в общественном мнении или от маски-роли?

Иное дело, что мнение это постоянно меняется в зависимости от того, насколько хорошо или плохо житель мегаполиса играет свою роль, а маски и роли для него припасены столь разнообразные, равно как и репертуар пьес, разыгрываемых на столичных подмостках.

Провинциальная психологическая модель более развита по сравнению с деревенской поскольку лишена жесткой социальной роли. Человек здесь формально атомарен, обязан иметь все присущие человеку признаки, в том числе и цельную психику (сумасшедший по определению не может быть ровней обывателю), и все психологические атрибуты (правда, без особых глубин), что проявляется в презрении к «деревенщине». Провинциал презирает всех, кто ниже него, завидует всем кто выше. Провинциальное сознание проще («ущербней») по сравнению со столичным. Более того, сознательно стремится к упрощению чтобы не «усложнять жизнь», ибо сложность мысли есть заразная болезнь чудаков.

Именно собственная простота вызывает чувство ущербности провинциалов, их зеркало не в силах отразить все сложности столичного образа мысли, изощренность мышления, что оборачивается агрессивностью к отношению к различным столичным штучкам… или копированием самых «ярких», бьющих в глаза образцов. О, пресловутые провинциальные моды! «Бездна вкуса»!!! Примечательно, что моды эти «работают» (т. е. производят ожидаемый эффект) только в «своем кругу», кругу знакомых. «Провинциал» идущий по улице большого города по привычке отслеживает в окружающих отражение самого себя. Но большинство прохожих он видит в первый и последний раз, столичные жители независимы в своем мнении от того более искренни в первых реакциях на провинциала. Тысячи встречных лиц мелькают перед ним словно маленькие зеркальца вращающегося дискотечного шара для создания световых брызг. Не успев зафиксировать свое внимание, прохожий тут же отвлекается на что-то другое, успев однозначно отреагировать на причудливого провинциала для которого смотрящие на него люди с одинаковым выражением лица становятся похожи друг на друга словно две капли воды.

Такая реакция не устраивает провинциала: он в городе не для дел, но чтобы «на других посмотреть и себя показать», а естественную негативную реакцию на свою полупризрачную персону принимает за высокомерие и спесь «столичных штучек».

Можно обвинить провинциальную модель сознания в маргинальности, поскольку она не столь организует жизнь, как деревенская, и не столь многопланова, как столичная. Ни то, ни сё: не деревенское и не «современное цивилизованное». Но провинциальное сознание самодостаточно — потому оригинально. Зациклено на себя, на круг своего местечка, как некое вогнутое, даже шарообразное зеркало.

Город есть специализация. Соседи имеют городские профессии слагая мелкобуржуазный мир разных по занятиям и положению людей движущихся по разнонаправленным векторам. Провинциальное сознание нивелирует векторы создавая связанную воедино общность, каждый обитатель которой формально связан с соседом только местом проживания. Тем не менее единое сознание заставляет членов этого сообщества действовать, поступать, даже мыслить в общепринятых рамках не прибегая к принуждению и насилию, в конечном итоге снижая уровень социальной напряженности.

Провинция не извергает таланты с такой силой, как деревня, но хоронит их пытаясь «организовать», сделать коллективным лицом для остального мира. Будь то живопись, литература, музыка, — стремится всякий талант согнуть, типизировать под себя, в тоже время раздуть свою значимость до вселенских размеров раздувая посмертную славу «местного гения» на пресловутых музейных «родинах писателей и композиторов». «Они любить умеют только мертвых».

В характерным для провинциала высказывании: «не считай себя умнее других», подразумевается: «Ты унижаешь нас своим умом. Будешь умничать — это для тебя плохо кончится» Естественное желание для отражения всего во всем: «протереть зеркало».

Умный человек выводит из зеркального лабиринта в реальность где живут и умные и глупые, образованные и невежды. Умный человек должен быть всеми признан за такового — тогда его сочтут «умным». В провинции такое возможно только в варианте «ты начальник — я дурак». Выставлять свой ум в провинции означает не быть умным, но выказывать свое превосходство. Что означает для всех «вести себя «как умный», «умничать в укор другим».

«Мы тоже умные, но не показываем это никому, и другим не дадим унижать нас подобным образом». Действительно, умный человек и так поймет насколько силен рикошет от выставленного на показ ума и не вступит в пререкание с дураками. Однажды выйдя больше не войдет в зеркальный лабиринт. Правда если достанет сил на гордое одиночество, на противостояние. Общественное мнение может сломить даже умного, принудить «опроститься» под всеобщий эталон.

«Отраженное сознание» в интеллектуальном мире претерпевает невероятные метаморфозы. У Льюиса Кэрролла становится утонченной интеллектуальной игрой, выстраивает парадоксы отражения создающие лабиринты смыслов по которым блуждает девочка Алиса из «приличной семьи» английской провинции викторианской эпохи. Кэрролл идеализирует мирок провинциальных университетских городков, «отражает» его в мире своей научной фантазии, поскольку не желает взглянуть действительности в лицо. К чему реализм если вышло столь чудесно, хотя на поверку оказывается, что реальный мир провинции фантастичней любой фантазии о нем. Но, не случайно карточные домики рушатся и путешествие Алисы заканчивается когда она осознает, что мнение сказочных персонажей ей не страшно и не имеет для нее никакого значения. Глубокий смысл.

Гениальный певец теплых блестящих кафелем печек и кремовых занавесок способных оградить от Революции — Михаил Булгаков. Его главный роман «Мастер и Маргарита» по праву можно считать наивысшей апологетикой мещанства. Как сказал о нем Э. Лимонов: «Хрустальная мечта обывателя: возвысить свое подсолнечное масло, примус, ночной горшок, ЖЭК до уровня Иисуса Христа и прокуратора Иудеи…» Что оказалось удивительно созвучно времени выхода романа в свет — поре меркантилизации советского общества.

Булгаков берет «чистое зеркало»: образец высшей духовности Иисуса Христа. «Истинный образ» Иисус не оставил по себе ни строчки, поэтому явлен только со слов (в отражении) других: в евангелиях, посланиях апостолов и устной традиции. Из-за множественности отраженный в отражениях его «истинный» облик «теряется». В беседе на Патриарших звучит тезис, что его не существовало вовсе. Цель романа: отбросив отражения — «сотря случайные черты» вернуть «истинного Христа» современности погрязшей в бесовщине социума под пятой безбожной власти. Достойная пера Зощенко сатира на современников обличает жизнь утратившего Бога обывателя (на самом деле не бога а ханжескую мораль) и не получивший взамен иной «духовности», даже дьявольской.