Владимир Немирович-Данченко - Избранные письма. Том 2

Я был обрадован на всем спектакле[1135].

Вл. Немирович-Данченко

553. В. А. Орлову[1136]

Между 18 и 22 апреля 1940 г. Москва

Замечаний по генеральной 17‑го никаких. Весь путь Ваш правилен и, как видите, ведет к хорошему[1137].

Когда волнуетесь, — как при первом выходе, — еще попадаете на внешние, личные, штампики (руки по швам, ноги расставлены) и не схватываете того рисунка, который так хорошо вырастает в 3‑м, особенно в 4‑м действиях.

{487}Но скоро успокоится и все будет отлично.

Во 2‑м действии, пока Ольга говорит: «Голова болит, Андрей проиграл…» и т. д., не находите спокойного самочувствия, сидеть Вам было покойнее. А Вы не торопите свое физическое самочувствие, расхаживайте себе…[1138]

Вл. Немирович-Данченко

554. Из письма О. С. Бокшанской[1139]

Конец апреля – начало мая 1940 г. Москва

Дорогая Ольга Сергеевна!

Павел Александрович[1140] пишет в статье «Новое в “Трех сестрах”»: «… внутри театра кипит неустанная и страстная серьезная работа…» Дальше: «… эти спектакли были отданы той огромной цели, к которой стремится коллектив театра …» и, наконец: «… и которой особенно упорно добивается Вл. И. Н.‑Д.»…

«Соединение поэтической простоты с глубокой психологической и социальной правдой».

Я думаю, что мне было бы очень полезно узнать от Павла Александровича, в каких постановках, или в каких репетициях, или хотя бы по каким беседам он усмотрел эту «страстную, кипучую работу» «коллектива» театра?..

… Эти комплименты по адресу коллектива вводят в заблуждение самый коллектив. Он может думать (да и думает!), что он все при этом необходимое постиг; что он крепок на этом пути; что он по всем постановкам проявляет именно эту устремленность к соединению поэтической простоты с жизненной и социальной правдой. И, добиваясь мастерства в «правденке», будет все так же пренебрегать и стилем автора, и напряжением фантазии для создания образа, и даже просто необходимостью думать об образе и — тем менее — об укрупнении и обобщенности его. И т. д., и т. д., что так игнорируется нашими преподавателями и куце воспринятой «системой». До какой степени единичны, не глубоки, и особенно не освоены мои принципы в самом коллективе, легко увидеть из того, {488}что при каждой новой постановке актеры выслушивают от меня эти принципы как нечто новое. Каждый раз как новое! Так глубоко внедрилось в искусство МХАТа бес-стильное и безобразное направление работы И если бы Марков свои великолепные мысли и слова этой статьи направил в сторону убеждения коллектива, что вот еще доказательство (как во «Врагах») торжества такого-то и такого-то направления в искусстве и что коллектив должен сделать из этого «оргвыводы», — словом, если бы Павел Александрович, так сказать, призывал коллектив поверить и страстно работать, а не комплиментил, что он уже давно верит и работает, — то вопрос ставился бы правильно[1141].

Вот!

В. Немирович-Данченко

555. В редакцию газеты «Горьковец»[1142]

11 мая 1940 г. Москва

11 мая 1940 года

Благодарю редакцию нашей газеты за номер, посвященный «Трем сестрам»[1143]. Искренне, с любовью составленный, с вниманием и со вкусом изданный, этот номер я сохраню как одну из ценных наград за мою преданность театральному искусству.

Письмо ко мне участников спектакля не только наполнило меня огромным удовлетворением, но даже оттеснило во мне горечь нескольких предыдущих неудач. На этот раз все участники спектакля — и артисты, и режиссеры, и художники — оказывали мне самое широкое и полное доверие; так что если бы нас постигла неудача или даже полуудача, то всю вину я должен был бы принять на себя. И на этот раз нам удалось ярко засвидетельствовать глубокий успех нашего искусства за годы Советской власти.

Письма комитета комсомола и партбюро, помимо того, что они ценны своей необычностью, что такие признания не раздаются направо-налево, — они имеют огромное значение[1144]: если бы спектакль не был принят молодежью или не был признан {489}социально-современным, я считал бы его безнадежно провалившимся.

Вл. Немирович-Данченко

556. Из письма Е. Е. Лигской[1145]

14 июня 1940 г. Барвиха

14/VI

… Насчет «только солнечного лета» для меня Вы правы. На каждом шагу: вот солнце, тепло, тихо (т. е. без ветра) — и я полон той жизнелюбви, при которой даже грустные мысли или печальные выводы не понижают самочувствия. И наоборот: зябко, ветер, — и опять охватывает скука. …

557. Из письма Е. Е. Лигской[1146]

24 июня 1940 г. Барвиха

24/VI

Вы спрашиваете о моих «дальнейших планах». То есть: июль — Киев или дача? А и сам до сих пор не знаю! Дача — Бокшанская, Орловская, диктовать…[1147] Иногда это мне улыбается, диктовать не определенно — книгу, такую или сякую, а что взбредет сегодня на ум, куски, отрывки, клочки — или воспоминаний, или советов, или теоретических, педагогических заметок… А иногда охватывает желание города, людей, театра… Кажется, я уже как-то говорил Вам, что, проверяя свою жизнь, я нашел, что никогда, никогда, ни на один день не скучал только около театра. Во всякой другой обстановке мог тосковать, скучать, а если около меня театр или театральные, то я не скучал. …

558. Владимиру Терещенко[1148]

10 июля 1940 г. Москва

10 июля 1940 г.

Моя книга мало поможет Вам в Ваших исканиях, она совсем не преследовала научно-театральных целей. Это просто куски воспоминаний из жизни Художественного театра и моей лично[1149].

{490}Мне не трудно Вам послать ее бесплатно.

Что касается книги Станиславского, то вряд ли ее можно найти в книжных магазинах или складах[1150]. Попробуйте обратиться к быв. секретарю К. С. Станиславского — Р. К. Таманцовой, по адресу: Москва, Проезд Художественного театра, 3, МХАТ.

Отвечаю Вам на Ваш главный вопрос: продолжу ли я «незаконченный путь» Станиславского.

В формальном смысле — нет, конечно. Во-первых, я, в моем возрасте, слишком загружен текущими работами по моим театрам. Во-вторых, я стремлюсь если не изложить в книгах, то оставить моим соработникам материалы по моим методам работы с актером, режиссуры и управления театрами. В‑третьих, в этих моих методах и так называемой «системе» Станиславского имеются пункты, которые большинством театроведов принимаются за коренные расхождения, и для одного разъяснения их понадобилась бы книга.

Наконец, если бы мне удалось книжно изложить, так сказать, мое искусство театра , — то этим самым я помог бы людям самим как-то наметить «незаконченный путь» Станиславского, потому что конечные цели у нас были одни и те же. Это для меня совершенно бесспорно.