Владимир Немирович-Данченко - Избранные письма. Том 2

[263] Речь идет о Пушкинском спектакле. Большинство крупных критиков — Н. Эфрос в «Речи» (29 марта 1915 г.), С. Глаголь в «Голосе Москвы» (26 марта 1915 г.) и другие — дали резко отрицательные отзывы о нем.

[264] Гос. Русский музей (фонд А. Н. Бенуа, № 137).

Год определяется по премьере Пушкинского спектакля в МХТ.

[265] Имеются в виду критические статьи о Пушкинском спектакле в МХТ.

[266] В это время Немирович-Данченко вел репетиции пьесы И. Сургучева «Осенние скрипки». Лишенная общественно значительного содержания, эта пьеса, сценически выигрышная для актеров и сулившая театру верный материальный успех, в то же время вносила в его репертуар очевидную для руководителей ноту определенного художественного компромисса.

[267] Вероятно, речь идет об условиях дальнейшей деятельности А. Н. Бенуа в Художественном театре.

[268] Гос. Русский музей (фонд А. Н. Бенуа, № 137).

Датируется по фразе: «Следующий фельетон Ваш может быть еще рискованнее». Следующий фельетон — вторая статья А. Бенуа о Пушкинском спектакле — появился в газете «Речь» 7 апреля 1915 г.

[269] В газете «Речь» 31 марта 1915 г. была опубликована статья А. Бенуа «Пушкинский спектакль».

[270] {587}П. А. Бакшеев исполнял роль Председателя в «Пире во время чумы» после того, как заболел Л. М. Леонидов, репетировавший эту роль первоначально.

[271] Мнимо (латин.). — Ред .

[272] См. об этом в кн.: Моя жизнь в искусстве (глава «Актер должен уметь говорить», подзаголовок: «Пушкинский спектакль»). — Станиславский К. С. Собр. соч., т. 1, с. 365 – 371.

[273] И. Н. Берсенев в «Пире во время чумы» исполнял роль Молодого человека.

[274] В первой беседе с актерами о «Пире во время чумы» Немирович-Данченко говорил о том, что нужно передать «бунт души», присущий пушкинской трагедии: «Люди в ней осознают свое превосходство над стихией (чумой). Бунт души, негодование против бессмысленности чумы испытывает и Председатель пира, натура более поэтическая, талантливая: свободной души человек, свободный и смелый» (из протокола беседы. Музей МХАТ).

[275] Немирович-Данченко хотел, чтобы в «Пире во время чумы» гримы и костюмы участников «народной сцены» (Чебана, Бондарева, Колина) давали представление о ремесленниках эпохи средневековья.

[276] ГЦТМ имени А. А. Бахрушина, ф. 82, ед. хр. 79973.

[277] Л. Я. Гуревич высказывала в письме от 5 апреля 1915 г. беспокойство по поводу предстоящих гастролей Художественного театра в Петербурге в связи с отрицательными отзывами московских газет о Пушкинском спектакле МХТ.

[278] Моцарта играл А. А. Рустейкис.

[279] Из письма Л. Я. Гуревич: «По поводу “Пазухина” с самой осени морщились: “Не по настроению! И без того такой мрак кругом… Хочется чего-нибудь теплого и проливающего в душу свет…” Под этим и я лично подпишусь: у нас, в Петербурге, с осени мрачно и тяжело до невыносимости, тон жизни — судя по тому, что я знаю о Москве, — резко отличается, с сентября, от московского: больше разброда в умах и настроениях, больше дешевого интеллигентского скептицизма на все стороны, меньше живой любви к России и органической связи с нею — и в результате у громадного большинства — усталость, упадок энергии, нервозность, бранчивость — и потребность в том, чтобы откуда-нибудь пришло что-нибудь на помощь не окончательно иссякшим в душах живым теплым чувствам любви к людям и к России, вере в людей и в Россию. … Не думаю, чтобы постановка этой талантливой, но не доброй вещи могла влить в нее высший духовный свет: ведь это значило бы, что постановка не отвечала бы колориту самой вещи, что она не вскрыла бы настроения художника…» (архив Н‑Д, № 3872).

[280] Л. Я. Гуревич сожалела, что в Петербург не привезут «Горе от {588}ума» — «чудесную русскую вещь, в которой даже мрачное овеяно этой высокой прелестью светлого ума и чарующего искусства» (архив Н‑Д, № 3872).

[281] См. примеч. 2 к письму 306 [В электроной версии — 254].

[282] Публикуется впервые — по машинописной копии. Написано во время гастролей МХТ в Петрограде. Архив Н‑Д, № 374.

[283] Пьесу А. Н. Островского «Волки и овцы» репетировали в МХТ К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко с мая по 25 ноября 1915 г., но работа не была доведена до конца. Роли репетировали: Мурзавецкая — Н. С. Бутова, Мурзавецкий — И. М. Москвин, Купавина — О. Л. Книппер-Чехова, Глафира — О. В. Гзовская, Чугунов — В. Ф. Грибунин, Лыняев — К. С. Станиславский, Беркутов — Л. М. Леонидов, Павлин — В. В. Лужский. В Музее МХАТ хранятся эскизы декораций и костюмов Б. М. Кустодиева к этой неосуществленной постановке.

[284] Архив Н‑Д, № 1517 и 1519.

[285] «Завтрак у предводителя». Замысел еще одного — третьего — Тургеневского спектакля не был осуществлен.

[286] В сезоне 1915/16 г. «Гамлет» в Художественном театре не шел.

[287] В «Гамлете» (сезон 1911/12 г.) И. Н. Берсенев играл Фортинбраса; исполнителем роли Лаэрта был Р. В. Болеславский.

[288] Тю — роль Н. А. Подгорного в «Драме жизни».

[289] Я было решил ставить из «Карамазовых» только Митю и Грушеньку. Тогда Качалов совсем освобождается. Но сейчас колеблюсь… Однако все-таки — в один вечер.

[290] Об участии Вл. И. Немировича-Данченко в работе над спектаклем «Гамлет» в 1911 и последующих годах, в частности о значении его занятий с В. И. Качаловым ролью Гамлета, см. в кн.: Чушкин Н. Н. Гамлет — Качалов. М., «Искусство», 1966, с. 45 – 55.

[291] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 1518. Год установлен по почтовому штемпелю.

[292] Немирович-Данченко имеет в виду заседания Правления паевого товарищества МХТ в официальной обстановке. Вынужденное изобилие этих заседаний и их затяжной характер нередко тяготили основателей театра, что видно из переписки Станиславского, Немировича-Данченко, Книппер-Чеховой и др.

[293] См. примеч. 2 к письму 310 [В электроной версии — 273].

[294] {589}Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 2399.

Год определяется по возвращению Вл. И. Немировича-Данченко в Москву из Ялты.

[295] Стахович.

[296] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 2401.

Год определяется по содержанию.

[297] Имеются в виду материальные затруднения, которые испытывал Художественный театр во время войны. В «Протоколе товарищества пайщиков» № 15 в сентябре 1914 г. отмечено следующее: «В настоящее время театр не может рассчитывать на такую сосредоточенность и на такое внимание общества, каким он пользовался в мирное время. Это, разумеется, повлечет театр к большим материальным затруднениям, но отсутствие полных сборов, к каким театр привык, не должно смущать его. Было бы действительно стыдно, если бы театр начал прибегать к постановкам, рассчитанным на усиленное внимание, и его не достиг бы» (Протоколы общих собраний товарищества Московского Художественного театра, 1914, 16 – 17 сентября. Музей МХАТ, архив «Внутренней жизни театра»).