Владимир Немирович-Данченко - Избранные письма. Том 1

Вот это и есть пьеса Метерлинка.

Она, несомненно, романтична, но очень современна. Ее героизм — реальный и понятный нам. Она поразительно проста по фабуле, не загромождена и в то же время полна красивых эффектов. Она постановочная, потому что в ней есть цивилизованные пизанцы и дикое войско Перзивала[618], осажденный город и военный лагерь, толпа, голодающая и предающаяся кликам радости: и при всем том — она совершенно интимна . Она строгой чистоты и, как статуя, дает обнаженное женское тело[619]. Наконец, она вся состоит из трех диалогов, а между тем ее сценический интерес так велик, что, можно поручиться, публика ни одной секунды не будет равнодушна, захват все время огромный . Для современной сцены она выше большой части пьес Шиллера и всего Гюго, потому что ближе по духу и совершеннее по форме. Если представить себе все современные пьесы в виде человеческих фигур, то «Monna Vanna» именно 14 вершков роста, — по совершенству сценической формы.

Мне очень жаль, что мы не будем ее ставить. У нас на этот год достаточно пьес, если считать «Мещан», «Власть тьмы», «Столпы общества», новую пьесу Чехова, новую пьесу Горького и Художественные утра (Ваш синематограф)[620]. Но если бы наш театр был во многих отношениях поставлен иначе (ближе к идеальному, чем он стоит сейчас), — надо было бы ставить. Во всяком случае, я буду с завистью относиться к постановке «Monna Vanna» на другом театре. Когда мы захотим «немножко романтизма», — мы такого случая не встретим.

Я провел много времени и очень много передумал о нашем театре, подведя всесторонние итоги четырех лет. И пришел к чрезвычайно важным, по-моему, выводам. Я напишу их[621].

А пока спешу только пожелать Вам и Марье Петровне отдохнуть. Поправляйтесь, полентяйничайте , чтобы с большим удовольствием отдаться театру.

{262}Что касается Комиссаржевской, то c’est un bonheur qui n’est qu’un rкve[622]! Не пойдет она к нам[623]. Но если бы Вы получили от нее то письмо, которого ждете, — то мой голос, во всяком случае, за ее приглашение, даже до заседания сосьетеров. 9 тысяч, условие на 2 – 3 года.

Обнимаю Вас и целую руки Марье Петровне.

Котя пишет ей сама.

Ваш Вл. Немирович-Данченко

Если вздумаете написать, — пишите: Ялта, «Россия». Около 20 июля уедем туда.

Обозревая будущий сезон, как он уже начал складываться, разобравши (довольно близко к точности) по дням, — я думаю, что мы начнем 4 – 5 октября «Мещанами». К открытию же сезона совсем будет готова «Власть тьмы» и пойдет, по-моему, через 4 спектакля (5 октября, суббота — «Мещане»; 6 окт., воскр. — «Три сестры» или «Дядя Ваня»; 7 и 8 окт. — «Мещане»; 9 окт., среда — «Власть тьмы»). Потому что пока не будет готова вторая новинка, нельзя начинать сезона, — сразу сядем.

Теперь вопрос о следующей пьесе. Она должна быть сильно залажена до начала сезона. Из таковых у нас только «Столпы». Но его много «contra»[624]. Дело в том, что какая бы ни была третья новинка, она, по самому ходу вещей, делает, так сказать, запруду. Все приготовленное заранее иссякает, и следующая новинка уже не может пойти никак раньше 1 1/ 2 месяца. Это — minimum. Вернее — два месяца. Значит, если пойдут «Столпы», то произойдет то, что 1 1/ 2 – 2 месяца мы будем питаться этими тремя новинками. Рассчитывать на «Столпы», как на сильную, нельзя. И значит, вскоре опять наступит тяжелый период.

Не вернее ли будет в августе немедленно приступать к новой пьесе Горького? В смысле «питания», уж конечно, она будет существеннее «Столпов». А как только она пройдет (несколько позже, чем могли бы пройти «Столпы»), тотчас {263}же приступать к чеховской. Таким путем мы подойдем к рождественским праздникам. А на январь или даже на февраль (с переводом на пост) — пьеса с той из наших артисток, которая будет наиболее пригодна для большого количества спектаклей. Таким образом, «Столпы» попадут или на конец сезона, или даже на великий пост, или останутся в запас на будущий год.

Неудобств против этой комбинации два: 1) Книппер, которой Горький просит отдать роль Василисы; 2) Вы приедете к 20 августа, значит, горьковскую не удастся начать своевременно. Но и это второе неудобство — небольшое. До Вашего приезда можно сильно двинуть пьесу в смысле материала и отдельных тонов с актерами.

Во всяком случае, если мы будем опять тянуть, ничего не решая, мы дойдем до того, что Вы в ноябре зарежетесь вконец.

Еще частности. По моим расчетам, Книппер нельзя играть 4 новых пьесы («Мещане», «Столпы», Чехов, Горький). Уже по одному этому «Столпам» суждено полететь. Иначе на ее долю падает около 100 спектаклей (с постом, считая дублерство Савицкой в «Мещанах»), А Марья Федоровна, если не попадет в пьесу Чехова, то останется, как говорят грузины, «без ничего». Значит, вернее всего, что последняя пьеса будет с нею. Это, можно сказать наверное, — «Жертва политики», хотя роль гораздо больше подходит Книппер (по темпераменту).

Марья Петровна — я считаю — будет играть только одну новую роль — у Чехова. Тогда на весь год она сыграет не более 45 раз[625].

Что касается Вас самого, то тут дело стоит тоже сложно. Считая наименьшее: «Штокман» — 6 — о, «Колокол» — 6 – 8, «Крамер» — 3, «Дядя Ваня» — 6 – 8, «В мечтах» — 6 – 8, «Три сестры» — 6 – 8. Это около 40 спектаклей. Вы можете играть только одну роль еще. Горькому кажется, что Вам надо играть Сатина («все слова надоели», — помните!). Чехов говорит, что в его пьесе у Вас совсем второстепенная роль. Вероятнее всего, что Вы поиграете немного и в той и в другой, как, вероятно, и во «Власти тьмы». Но как бы ни устроилось {264}со всеми этими ролями, — «Жертва политики» может отлететь из-за этого. Или ее должен играть Вишневский (которому, по-видимому, страстно этого хочется). Но это дело еще будущего, а вот распределение Ваших ролей обдумайте твердо заранее.

Что касается, наконец, Вашего синематографа, то он должен тоже начать готовиться заранее, так как утренники надо начинать с ноября месяца. Сезон очень короток, и без утренников можно окончить его не только не дивидендом, но даже и просто-напросто дефицитом. Я, как обещал, к 20 августа доставлю, что можно, для этого дела. Живя в Ялте, буду рыться в тамошней библиотеке и, во всяком случае, разберусь внимательно в Пушкине и Майкове[626].

К сожалению (хотя это непоправимо), раз вступит Горький третьей пьесой, — у нас получится репертуар крайне тенденциозного характера: «Мещане», «Власть тьмы», новая Горького. Жди еще когда вступит Чехов! Это очень неприятное и очень серьезное обстоятельство, но с ним помириться легче, чем с «трудным временем», которое наступает, когда одна из новинок «киксует», чего можно ожидать от «Столпов».

В конце концов, сезон представляется мне по следующей рапортичке. Впрочем, предупреждаю, что она не продумана достаточно.