Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Я показал на себя и сказал: «Дэниел». Он понял, что так меня зовут, и, указав на себя, произнес свое имя. Потом я указал на тушку.

— Kaixihi (каи’ихи), — ответил он.

Я повторил за ним (и подумал при этом: «Ну ничего себе, бургер из крысятины на восемь кило!»). Шелдон предупреждал, что в языке пираха есть тоны, как в китайском, вьетнамском и многих других. Значит, я должен не только правильно воспроизводить согласные и гласные звуки, но и внимательно слушать, на какой высоте произносится каждый гласный. Вот как я произнес первое слово на пираха.

Потом я подобрал с земли палку, указал на нее и сказал: «Палка».

Ко’ои улыбнулся и сказал: « Xii (Ии)».

Я повторил за ним: « Xii », — а потом бросил палку на землю и сказал: «Я бросил xii ».

Ко’ои посмотрел на меня, задумался, а потом быстро проговорил: « Xii xi bigi kaobii (Ии и биги каобии)». Позднее я установил, что буквально, пословно это переводится: «Палка она землю падает».

Я повторил фразу за ним. Достал ручку и блокнот, которые положил к себе в рюкзак в Порту-Велью как раз для этих целей, и записал его слова международным фонетическим алфавитом. Последнее предложение я перевел как «палка падает на землю» или «ты бросил палку». Потом я подобрал еще одну палку и бросил на землю обе сразу.

Он сказал: « Xii hoihio xi bigi kaobii », — я подумал, что это будет значить «две палки падают на землю». Но позднее я выяснил, что эта фраза переводится «немного больше ( hoihio ) палок падает на землю».

После этого я подобрал лист дерева и повторил эту процедуру. Потом узнал, как будут на этом языке другие глаголы: прыгать, сидеть, бить и так далее. Ко’ои с удовольствием учил меня, и с каждым словом ему все больше нравилось быть учителем.

Перед поездкой я слушал записи, которые мне дал Стив Шелдон, и просматривал его короткий словарик. Поэтому язык пираха был мне уже немного знаком, хотя Шелдон и не был уверен в качестве словаря и не советовал мне брать эти наработки за образец и хотя слушать живой язык — это совсем не то же, что читать на нем.

Чтобы проверить, слышу ли я разные тоны, я попросил его произнести пару слов, о которых я знал, что они различаются только тоном. Я спросил, как на пираха будет «нож». « Kahaixioi (кахаи’иои)», — ответил он. А как будет «древко стрелы», спросил я, указывая на стрелу, лежавшую рядом с хижиной. « Kahaixioi (кахаи’иои)», — был ответ.

Занятия полевой лингвистикой в ЛИЛ перед отлетом в экспедицию приносили свои плоды, а у меня обнаружились неплохие способности к языкам. Через час беседы с Ко’ои и остальными (а заинтригованные индейцы так и обступили нас) я мог подтвердить выводы Шелдона и его предшественника Арло Хайнрикса, что в языке пираха всего примерно одиннадцать фонем, что стандартный порядок слов в языке — SOV (подлежащее, затем дополнение, затем сказуемое), самый распространенный вариант среди всех языков мира, — и что глагол устроен очень сложно (теперь я знаю, что у любого глагола в пираха может быть не меньше 65 000 форм). Я все больше успокаивался. У меня получалось!

Я хотел изучить не только язык, но и культуру этого народа. Для начала я исследовал расположение домов в селении. На первый взгляд, в расстановке домов не было никакого смысла: хижины были разбросаны группками по всей длине тропинки от посадочной полосы и до дома, в котором раньше жил Шелдон и который теперь предназначался мне. Со временем, однако, я понял, что хижины стояли только со стороны реки, и из всех было видно участок реки от излучины до излучины. Хижины находились близко к берегу — шагах в двадцати, не больше, — и их ряд вытянулся вдоль русла. К стенам вплотную подступали джунгли и густой подлесок. Всего хижин было с десяток; родные братья селились рядом (в других селениях, как я позже узнал, рядом жили сестры, а в некоторых — родственники ставили дома как придется, без всякого правила).

Разгрузив наши вещи, мы с Доном стали расчищать место в тесной кладовке под съестные припасы: масло для готовки, бульонные кубики, тушенка с кукурузой, растворимый кофе, соленое печенье, батон хлеба, рис и фасоль. Дуэйн с отцом пофотографировались, осмотрели селение и собрались назад; мы прошлись с ними до самолета и помахали им вслед. Когда самолет оторвался от земли, индейцы радостно закричали: « Gahioo xibipuo xisitoaopi! » ‘Самолет только что вверх-удалился’.

Было часа два. В этот момент я впервые испытал то радостное чувство приключения, которое само собой охватывает любого на реке Майей у пираха. Дон ушел к реке опробовать на воде привезенную Стивом алюминиевую рыбацкую лодку из универмага «Сирс» — широкую, остойчивую, бравшую на борт тонну груза. Я уселся перед домом Шелдона, окруженный мужчинами пираха. Дом этот был такой же, как их хижины, но побольше. Он был построен на сваях, а стены доходили только до пояса — никакого уединения, никаких дверей; полноценные стены были только в детской спальне и кладовке. Я снова достал блокнот и карандаш, чтобы продолжить урок языка.

Мужчины были закаленные, поджарые, жилистые — ни грамма жира. Все широко улыбались, будто пытаясь перещеголять друг друга в радушии. Я несколько раз повторил, что меня зовут Дэниел. Тогда один из собравшихся, Каабооги ( Kaaboogi ), пошептался с остальными, затем встал и сказал мне на ломаном португальском: « Piraha chamar voce Xoogiai » ‘Пираха [будут] звать тебя Оогиаи’. Так я получил имя на языке пираха.

Я уже знал, что пираха дадут мне имя, потому что Дон рассказывал: они называют всех пришельцев по-своему, чтобы не утруждать себя произношением иностранных имен. Позже я узнал, что они выбирают имя по сходству с кем-то из своих. В тот день в селении был юноша по имени Оогиаи, и действительно, он был на меня похож. Следующие десять лет меня так и звали Оогиаи, пока однажды тот же самый Каабооги, которого теперь звали Ахоапати ( Xahoapati ), сказал мне, что мое имя состарилось и отныне меня будут звать Аибигаи ( Xaibigai ). Прошло еще шесть лет, и мне изменили имя на теперешнее, Пао’аиси ( Paoxaisi ), — в честь одного древнего старика. Как мне рассказывали, все пираха время от времени меняют себе имя, чаще всего когда индеец встречает в джунглях духа и меняется именами с ним.

Потом я узнал имена остальных собравшихся: Каапаси ( Kaapasi ), Ахоабиси ( Xahoabisi ), Оогиаи ( Xoogiai ), Баитигии ( Baitigii ), Аикаибаи ( Xaikaibai ), Аа’аи ( Xaaxai ). Женщины столпились перед входом, заглядывали внутрь, но в беседу не вступали — только хихикали, когда я пытался с ними заговорить. Тем временем я записывал себе простые фразы: «Я бросил карандаш», «Я пишу на бумаге», «Я встаю», «Меня зовут Оогиаи» и так далее.

Тут Дон запустил мотор лодки, и все тут же побежали к нему прокатиться, так что он сделал несколько кругов по реке перед моим домом. Обернувшись посмотреть на хижины, я с удивлением обнаружил, что остался один, и еще отметил, что в селении нет общей площадки: по два-три дома, почти что вросших в джунгли, стояли отдельно, и от них к другим хижинам шли узкие тропинки. До меня долетал запах дыма от каждого очага. Лаяли собаки. Плакали младенцы. Стояла сильная жара, воздух был очень влажный.