Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Днем самое обычное занятие мужчин — ловля рыбы. Большинство рыбаков выходит еще до рассвета, так как до рыбных мест по реке нужно добираться несколько часов. Если рыбак собирается остаться там ночевать, он берет с собой свою семью, но обычно рыбаки уходят поодиночке или с одним-двумя друзьями. Если после разлива реки спадающая вода образует озерцо, к нему обычно сходятся по нескольку рыбаков, потому что в нем остается много рыбы, которой некуда уплыть. Обычно рыбу гарпунят с помощью лука и стрел, но иногда ловят на крючок с леской, если удается их выменять. Мужчины уплывают на лодках затемно, громко смеются и гребут наперегонки. В селении остается по меньшей мере один мужчина — приглядывать за всем.

Когда мужчины уплывут, женщины и дети отправляются в лес собирать плоды или на свои огороды в джунглях выкапывать маниоку — иначе кассаву, «клубень жизни». Это долгая и тяжелая работа, требующая немалой выносливости, но женщины, как и мужчины, уходят из селения с шутками и смехом. Обычно они возращаются в послеобеденное время. Если мужчины еще не вернулись, то женщины собирают хворост, чтобы вечером готовить принесенную мужьями рыбу.

Первая поездка к пираха продлилась всего несколько дней. В декабре 1977 г. бразильское правительство велело всем миссионерам покинуть индейские резервации. Нам пришлось собирать вещи и уезжать. Впрочем, я в любом случае не собирался оставаться надолго: мне хотелось только получить общее представление о языке и быте пираха. И за первые десять дней я и правда смог кое-что узнать об этом языке.

Уезжая из селения пираха под давлением обстоятельств, я спрашивал себя, получится ли сюда вернуться. Летний институт лингвистики тоже был обеспокоен и хотел найти способ обойти правительственный запрет на миссионерство. Поэтому институт попросил меня поступить на магистерскую программу по лингвистике в Государственный университет г. Кампинас (сокращенно УНИКАМП, UNICAMP) в штате Сан-Паулу. У нас надеялись, что УНИКАМП сможет получить у властей разрешение для меня на новую длительную поездку к пираха, несмотря на общий запрет на миссионерство. И хотя я поступал в университет в первую очередь ради этого разрешения, в УНИКАМПе я попал в самую интересную академическую и интеллектуальную среду в своей жизни.

Учеба в УНИКАМПе принесла необходимые плоды. Президент Бразильского национального фонда по делам индейцев (ФУНАИ, FUNAI), генерал Исмарт Араужу ди Оливейра, разрешил мне с семьей поехать к пираха на полгода для сбора данных к магистерской диссертации. В декабре мы — моя жена Керен, наша семилетняя старшая Дочь Шеннон, вторая дочь Крис, четырех лет, годовалый сын Калеб Ия — отправились автобусом из Сан-Паулу до Порту-Велью в нашу первую семейную поездку к племени пираха. Через три дня мы прибыли в Порту-Велью, где жила группа миссионеров ЛИЛ, которые должны были помочь нам добраться до селения пираха. В городе мы провели неделю, готовясь к жизни в селении и настраиваясь на предстоявшее нам приключение.

Американской семье нелегко подготовиться к жизни в амазонской деревне. Мы начали планировать поездку за много недель; в ПВ (как миссионеры называли город Порту-Велью) мы купили необходимые припасы. Нужно было и предугадать, что потребуется на полгода изолированной жизни в джунглях, и купить или заготовить это все, и на несколько месяцев вперед рассчитать, когда и сколько чего потребуется — от стирального порошка до подарков детям на Рождество и дни рождения.

Более того, во время всех посещений пираха с 1977 по 2006 год мы вдвоем обеспечивали почти всю медицинскую помощь и для нашей семьи, и для индейцев, поэтому перед каждой поездкой мы тратили сотни долларов на лекарства от аспирина до противоядия к змеиному яду. Номером один всегда значились различные препараты от малярии: дараприм, хлорохин и хинин.

Чтобы дети продолжали учебу во время поездки, нам требовались учебники и письменные принадлежности. Каждый раз, когда мы будем возвращаться из деревни пираха в центр ЛИЛ в Порту-Велью, им предстоит сдавать тесты в школе для детей миссионеров ЛИЛ, у которой была калифорнийская лицензия. Таким образом, книги (включая набор энциклопедий и толковый словарь) и прочие школьные принадлежности добавлялись в большой список необходимых вещей, где уже были несколько сотен литров бензина, керосина и пропана, холодильник, работавший на газу, десятки банок мясных консервов, сухое молоко, мука, рис, бобы, туалетная бумага, товары для обмена с индейцами и многое другое.

Когда приготовления и закупки были окончены, я решил полететь первым, за неделю до жены и детей, и вместе с миссионером Диком Нидом приготовить хижину к их прилету. Мы с Диком работали с шести утра до шести вечера, питаясь почти только одними бразильскими орехами. (Мы могли бы попросить у пираха и рыбу, но я еще не настолько был знаком с их культурой, чтобы понять, не слишком ли это много, и поэтому мы ограничивались орехами, которые индейцы разрешали нам брать свободно.) Мы не взяли с собой провизии, потому что весь вес багажа в самолете занимали инструменты.

За это время мы починили крышу и пол в доме Шелдона и построили новую кухоньку. Еще несколько дней мы и еще пара мужчин пираха, вооружившись мачете, очищали от травы полосу для прилета следующего самолета. Я понимал, что от первого впечатления от дома зависит то, захотят ли дети остаться здесь жить. Ведь я хотел от них очень многого: чтобы они бросили город и своих друзей и отправились на несколько месяцев в джунгли, к неизвестному народу, говорящему на непонятном языке.

В день, когда прилетала моя семья, я встал затемно. С первыми лучами солнца я вышел на посадочную полосу и стал искать ямы, ведь новые ямы и провалы образовывались на ней все время. Кроме того, я высматривал большие ветки или хворост, которые пираха могли не убрать с полосы. Меня переполняло возбуждение. Вот теперь наша миссия у пираха начиналась по-настоящему, потому что без семьи я, конечно же, не протянул бы. Мне была нужна их поддержка. Это была и их миссия тоже. Их ждал мир без западных развлечений, без электричества, врачей, дантистов, телефонов — во многом это было путешествие в прошлое. Детям будет тяжело, но я был уверен, что Кристина, Шеннон и Калеб справятся. Я знал, что Керен, у которой больше всего опыта такой жизни, перенесет ее легко и ее опыт придаст детям сил и уверенности в себе. В конце концов, Керен выросла среди индейцев мауэ [9] Индейцы, говорящие на языке сатере-мауэ семьи тупи (прим. пер.). и жила в Амазонии с восьмилетнего возраста. Она любила Амазонию, а образ жизни миссионеров не страшил ее. Во многом ее уверенность придавала сил и мне: я не встречал более преданного своему делу миссионера.