Сергей Переслегин - Возвращение к звездам: фантастика и эвология

В возникших условиях задачи пилотируемой космонавтике диктовала практика. Традиционная ненадежность советской радиотехники послужила одной из основных причин создания в СССР пилотируемых орбитальных станций, и именно эти станции оказались эмблемой и основным содержанием третьего этапа космических исследований. После непонятной катастрофы Союза-11, после ряда крупных неудач с первыми «Салютами», система «транспортный корабль — пилотируемая станция» обрела надежность железнодорожного экспресса. И здесь, разумеется, выяснилось, что значение долговременных орбитальных станций выходит далеко за рамки регламентного обслуживания автоматики, предназначенной для решения военных и простейших инфраструктурных задач. Конец семидесятых — начало восьмидесятых годов — это интереснейшие орбитальные исследования в области биологии, медицины, физики полупроводников. Всерьез обсуждался вопрос об орбитальном производстве сверхчистых материалов.

На этом этапе США бессмысленно потеряли темп. Лунная программа не получила развития, а в создании космических поселений американцы не преуспели: и станция «Скайлэб», и одноименная программа носят все черты плохо продуманной импровизации [222]— трудно вообще понять, зачем НАСА понадобился этот сомнительный проект.

С 1981 года началась эксплуатация системы «Space Shuttle», создание которой было начато еще при «Аполлоне» и фон Брауне. Конструктивная идеология «челноков» относилась к эпохе Лунной гонки: подобно английским линейно-легким крейсерам серии «Фьюриес», «шаттлы» вошли в строй, когда сражение, ради которого они проектировались, давно закончилось. Как и «фьюриесы», «челноки» оказались «белыми слонами» — в новых исторических условиях перед ними не было задач, оправдывающих высокие эксплуатационные расходы и низкую надежность [223] кораблей.

Первоначальный замысел предусматривал постройку шести «шаттлов» и двух аппаратов принципиально нового типа. Речь шла об орбитальных «космических буксирах» с двигателями на ионной тяге. «Буксиры» предназначались для перевода «челноков» с низкой круговой орбиты на геостационарную орбиту, а при необходимости — и на селеноцентрическую. Система «Space Shuttle» + «Space Tow» была прекрасным инструментом для освоения Луны. Велись эскизные проработки и по Марсу.

В реальности, однако, ни один «Шаттл» не побывал даже на высокой околоземной орбите, не говоря уже о прочих воздушных замках. «Буксиры» были сначала отложены, а затем и вовсе исключены из программ НАСА, флот «челноков» создавался более десяти лет и так никогда и не достиг штатной численности в шесть аппаратов.

Как результат, США получили сложный, дорогой и небезопасный в обращении аппарат, способный доставить в космос 6–8 человек и 29,5 тонны груза. В «третью эпоху» пилотируемой космонавтики такие возможности были избыточны: [224]«нормальный» экипаж долговременной космической станции — это 2–3 человека.

Этап ДОС, начавшийся в 1971 году, продолжается в мировой космонавтике по сей день. В последнее десятилетие он приобрел международный характер — в связи с окончанием «холодной войны» и крахом СССР.

Кто-нибудь из читателей этой статьи способен на память назвать имена тех, кто сейчас находится на МКС? Ну хотя бы сказать, сколько их и из каких они стран?

Этот простой тест позволяет оценить современную меру популярности космических исследований. Большинство людей просто ничего не знают о них. Меньшинство знает и считает совершенно бессмысленными. «Человек уже сделал свое дело в космосе».

Что ж, катастрофа «Колумбии» — как ни цинично это звучит — пришла вовремя. Она прервала обычную космическую рутину и поставила под сомнение программу ДОС, вяло развивающуюся более четверти века. Когда-то С. П. Королев считал, что эта программа станет плацдармом для следующего шага — освоения «малой системы». Сейчас плацдарм оборудован со всеми удобствами. Жаль только «в текущей версии истории» он, надо думать, использован не будет.

Гибель «Колумбии» в резкой форме поставила перед человечеством вопрос «зачем?» Если пилотируемые исследования продолжаются «просто так», или «по традиции», или потому, что надо как-то использовать созданную ранее дорогостоящую технику, то вот вам цена традиции. Семь человек.

Если же эти полеты кому-то и для чего-то действительно нужны, если у них есть реальная цель и, следовательно, можно говорить о некой стратегии, то эта стратегия должна содержать вразумительный ответ на вопрос: зачем человек находится в космосе, хотя уровень риска таких полетов составляет 2 %, что очень много? [225]

Вопрос, конечно, носит трансцендентный и личный характер. Тем не менее на него можно дать ответ, который претендует на статус объективного. Если этот ответ и не содержит в себе истину, он, во всяком случае, является вызовом возобладавшему здравому смыслу.

Тридцать пять лет назад, когда имена космонавтов и названия космических кораблей были на устах у всех, любой школьник понимал, что такое часовые пояса, и мог объяснить, как широта тропика и полярного круга связана с наклоном земной оси к плоскости эклиптики. Кроме того, он знал географию: наглядно представлял себе океаны и материки, острова и проливы, природные зоны и экономические районы.

Сейчас ситуация изменилась радикально. В десятом классе хорошей Санкт- Петербургской школы никто не может показать на карте Бассов пролив, да и Ла-Манш видели далеко не все, или дать внятное толкование феномену смены времен года. Физический смысл полярного круга не понимает ни один школьник. То, что Земля — шар, ученики пока еще помнят, но геометрические размеры этого шара уже представляют довольно слабо. В целом складывается «карта знания», характерная скорее для средневекового сознания, чем для индустриального.

Приведем в качестве примера структуру личной Вселенной современной пятнадцатилетней девушки (результат интервьюирования).

Земля имеет форму шара радиусом около 100 000 километров. Расстояние до Луны составляет около 500 000 километров, Солнце находится «несколько дальше, возможно, до него более миллиона километров». Земля вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца — система мира пока еще осталась гелиоцентрической. В Солнечной системе девять планет. Звезды «очень маленькие (дословно: «децильные») и, наверное, находятся там же, где Солнце. Может быть, ближе или раза в полтора дальше».

Вселенная сжалась до несчастного миллиона километров, причем 10 % ее занимает Земля.

При чем здесь Космос? С формальной точки зрения увлечение космонавтикой помогает удерживать рамку представления о Земле как о небесном теле: сплюснутом у полюсов эллипсоиде вращения с большой полуосью около 6400 км, совершающем за год оборот вокруг Солнца и за сутки оборачивающемся вокруг своей оси, наклоненной к плоскости орбиты под углом 66 градусов 23 минуты [226]. Другими словами, Космос позволяет перейти в рефлексивную позицию относительно Земли, увидеть земной шар со стороны.