Мурад Аджи - Великая степь. Приношение тюрка (сборник)

Это не мой вывод. Цитату привожу по книге «О религии (Хрестоматия)» (с. 84), она, по-моему, не требует комментариев. Однако принять ее трудновато, мешают стереотипы, на школьной скамье вбитые нам в сознание. Но… «свет начинается с Востока», – сказала тогда Европа. И была права.

Действительно так. На тюркском языке творили молитвы, писали книги, то был язык новой религии. Вовсе не греческий, как утверждается сейчас!.. О греческом языке Византия вспомнила при императоре Юстиниане, до него греки знали лишь язык Рима, колонией которого столетиями была их страна. Юстиниан ввел в обиход греко-варварский язык, на котором постепенно и заговорила страна. Положение тюрков и тюркского слова в Византии со времен Константина Великого было очень сильно – язык армии и власти.

Византийская церковь перешла на новый язык богослужения лишь к VII веку. Так что утверждение, будто бы ранние христианские книги и документы написаны на чистейшем греческом языке, – это очередная уступка иезуитской традиции.

Джума-мечеть. Начало строительства VIII в. Дербент

По-тюркски учились греки. В Дербенте! И были они примерными учениками.

Рим с его жрецами в IV веке торопливо уходил в прошлое, а с ним уходило язычество. У Византии же, бравшей в свои руки бразды правления западным миром, были хорошие учителя и наставники, она высоко ценила их… В Дербенте, в крепости, есть древний храм, когда-то он стоял на пригорке, а сейчас по купол в земле. В него я заглядывал через лаз, откопанный археологами.

Свод частично разобран, но стены, внутренние перекрытия целы. В полумраке подземелье дышало прохладой, и казалось, что сохранились росписи, прежняя утварь, просто их плохо видно. И я подумал, не отсюда ли пошла храмовая традиция христианства?

Что, если это первыйхристианский храм? Именно христианский! Его построили на родине новой религии… Учебный храм? Храм-наставник? Такой обязательно должен быть. С фундаментом, выложенным крестом. Как в Кише. Здание из кирпича и камня, небольшое, метров девять на девять, рядом с храмом площадка, на которой люди молились. По ее размерам можно составить впечатление о числе прихожан.

Убедительная находка, не правда ли? Типично тюркская архитектура, которую приняли христиане на Западе. У нее было большое будущее – на заре Средневековья Запад подобной архитектуры не видел. В Европе лишь на Кавказе имелась она. И вот она – перед глазами. Наяву…

В Дербенте были храмы более поздней постройки, два из них служат поныне, правда, как мечети… В VIII веке город покорили арабы, тогда албаны перенесли патриарший престол в горы, в селение Киш, о котором я рассказывал раньше. Столицу оставили на милость победителя, расчетливо закопав христианский храм по самый купол [26].

О грозе, начавшейся с приходом арабов, помнит Джума-мечеть, нынешняя религиозная цитадель города Дербента. Тогда она была тюркским храмом, построенным во славу веры в Тенгри. Там во дворе есть «одноглазый» памятник: у противников ислама арабы, как гласит предание, вырывали глаз. В назидание. Вырвали у тысяч людей, пока глазами не наполнили яму, выкопанную перед храмом, ставшим мечетью. Здание не раз перестраивали, а оно так и не стало похожим на классическую мечеть, это отмечали все специалисты, побывавшие здесь.

Можно вырвать еще тысячу глаз, но ничего не изменится – мечеть построена по тем же астральным правилам, что и храм в селении Киш. Изменить ее невозможно. Она обращена на восток, на Алтай, до пророка Мухаммада, при пророке Мухаммаде и спустя века тюрки-мусульмане молились на восток. На Родину.

Джума-мечеть доказывает: эту истину не переиначить никому.

Кажущаяся нечеткость архитектуры не смущает, наоборот, укрепляет гордость за Дербент, за его историю. Лучше примера и не надо! «Можно уродовать людей, – подумал я, – можно сжечь все на свете книги, но не переписать музыку, застывшую в камне. Ее мелодии вечны». Архитектурные памятники живут веками, цензура над ними бессильна.

Значит, ниточка от отца к сыну не прервалась, когда город захватили арабы? Значит… Все может быть. Приход ислама в Дербент сменил обряд, но не веру в Бога Единого. Уяснив это, я стал лучше понимать мусульман-шиитов, их «назидательное» поведение. Они те же сторонники единобожия, но живущие с другими правилами веры. Возможно, более современными. Возможно, нет.

Арабы пролили немало крови, вырвали немало глаз, прежде чем поняли эту правду, которую до сих пор не могут понять современные политики. Вера в Бога Единого не разъединяет, наоборот, роднит людей. Сплачивает их, несмотря на различия в обряде богослужения.

Отсюда мой главный вывод: веротерпимость —это часть культуры кавказцев [27].

Веротерпимость и есть Кавказ, его ментальная суть, которую демонстрировала на протяжении веков Кавказская Албания. Эта страна, по-моему, сравнима разве что с индийским Кашмиром, вторым святым местом Евразии, где тоже главенствовал дух, вера.

Дербент не знал религиозных войн, веками там жили общины мусульман, христиан, иудеев. Мирно жили они… Здоровому человеку врач не нужен.

Как же просто, поразительно просто устроена жизнь, если знаешь законы мироздания.

И еще об одной реликвии Дербента нельзя не сказать, впервые я увидел ее во сне, в котором проявилось то, о чем думал наяву. Это могила святого Георгия. Путь к ней, собственно, и преобразил меня. То была не игра больного воображения, не желание покрасоваться, то был итог долгого и настойчивого поиска, о котором я подробно рассказал в книге «Тайна святого Георгия».

Трудно далась мысль, что при жизни его чтили лишь тюрки. Издалека я шел к ней.

Люди веками познавали подвиг Георгия и так не познали его – герой во все времена был разный! Каждая эпоха делала его новым. Другим. Его посадили на коня, дали в руки пику – образ менялся будто специально, ему приписывали невероятное, забывая истинный подвиг, который совершил святой Георгий.

Почему?

В IV веке этот человек был символом новой веры, он, как композитор, писал музыку к опере, у которой имелся сюжет, но не было слов. Христианством назовут ее в Византии…

Человек, которого мы знаем как святого Георгия, был главой Албанской апостольской автокефальной церкви, ее первым епископом. Его звали Григорисом. Да-да, первый патриарх той самой Церкви, о которой теперь так мало известно – столько воды утекло.

Однако есть на небе звезды, которые, как имена людей, вечны и ярки, по ним в открытом океане веков узнают мореходы путь к родным берегам. Для меня путеводной звездой стал святой Георгий, он помог отыскать дорогу в Кавказскую Албанию, к ее храмам.