Мурад Аджи - Великая степь. Приношение тюрка (сборник)

Эти два брата-правителя оказались слишком нетерпеливыми политиками. Смелыми, но неумелыми были они. Могли победить, а не победили. Потому что в жизни нельзя без веры и без союзников… Словом, в 1215 году они стали данниками Халифата. Как птицы попали в клетку.

Алексей платил султану в год 12 000 золотых монет, 500 коней, 2000 коров, 10 000 баранов, 50 вьюков разного товара. И главное – обязан был держать ему стремя, когда тот выезжал на прогулку…

Бесславно Трапезундия сошла с орбит мировой политики. Словно комета, вспыхнула и погасла в небе.

Сельджуки решили бы судьбу всех наследников Византии уже тогда. Но… в мире появилась новая сила, она угрожающе росла, как грозовая туча на горизонте.

Имя ей – Чингисхан.

После Аттилы тюркский мир медленно умирал. Междоусобицы истощали его. От Байкала до Атлантики, от Москворечья до Индийского океана не стихали они: тюрки терзали друг друга. Веками. Не щадя.

Едва ли не все войны, что пришлись на средневековье, были их войнами. Во враждующих армиях сражались кипчаки: одни за итальянцев, другие – за византийцев, третьи – за арабов, четвертые – сами за себя или еще за кого-то…

Война давно стала образом жизни народа.

В V веке стычки раскололи страну Аттилы, лишив ее будущего. Они же, междоусобицы, обессилили и Халифат.

Мусульмане имели когда-то сильную армию. Им не было соперников в политике, науке, искусстве. Но что случилось, то и случилось… Впрочем, сгубили их даже не сами раздоры правителей, они были и будут всегда. Судьбу Халифата решил удар, последовавший с востока, арабы сами вызвали его.

Алтай нанес смертельную рану.

После Великого переселения народов Алтай был островком, заброшенным в океане. Человечество словно забыло о нем. О Римской империи, Византии, Халифате знало, а об Алтае – нет.

Вот он и напомнил о себе.

Напомнил рождением величайшего тюрка. Гения всех веков и народов. Родители нарекли его Темучином. Мальчик родился в Делигун-Булдаке, священном месте на берегу Онона. Керуленский луг первым увидел его. Отец ребенка, Есугей-багатур царствовал в предгорьях Алтая. Но слишком мешал он завистливым недругам, и они отравили его.

Хотели убить семью правителя, однако на пути встал сын с оружием в руке. Тринадцать лет было храбрецу. В его глазах пылал сметающий огонь мщения, а лицо светилось лучом победы. Враги, увидев такое, даже опешили. Это и спасло мальчика, ему дали уйти. Не тронули.

Он ушел очень далеко. Жил в лесах, добывая себе пропитание. Окреп. Собрал отряд. Прошли годы, и имя Темучин произносили с трепетом в голосе: перед умом и бесстрашием юноши склонялись даже зрелые воины.

Все складывалось, как в легенде об Ат-сызе: обездоленный сын пошел на чужбину искать себе имя… Было именно так.

Юноша вернул славу отца. Из черепа отравителя сделал кубок для вина. «Душа всякого дела видна, когда оно завершено», – с тех пор говорят тюрки.

Только тогда Темучин принял власть над Алтаем. Его нарекли Чингисханом. То есть «великим ханом», «непреклонным ханом». Иное имя и не годилось. Новый правитель задумал возродить древнее государство – Великий Алтай.

Он первым делом прекратил междоусобицы, терзавшие народ. Составил свод законов (их называли «ясой», «турой», «адатом») и объявил их людям. Яса Чингисхана каралаза обман, за предательство, за неоказание помощи воину на поле битвы, за воровство.

За нарушение Ясы – смерть. Так поступали с преступниками на Древнем Алтае. Только так решил поступать и Чингисхан… Тюрки вспомнили предков!

Все вдруг сделались справедливыми друг к другу: глухие стали слышать, слепые – видеть, безмолвные – говорить. По Ясе жили теперь и правитель, и раб… О междоусобицах не думали. «Слово уст моих станет мечом моим», – объявил Чингисхан. И его правильно поняли.

«Яса Чингисхана» – это Конституция. Сегодня ее бы назвали именно так. Никто в мире не соблюдал закон так строго, как сам правитель. Даже враги умолкли, видя справедливость его власти. Каждый знал: наказание неминуемо. И никаких поблажек. Никому.

Но самым великим делом Чингисхана была не Яса. «Люди разной веры должны жить в мире, – провозгласил он. – Мы вновь станем братьями». Ни у одного правителя мира не родилась эта светлая мысль: везде – и на Западе, и на Востоке – вера разделяла людей, ссорила их. А здесь, наоборот, объединила.

Поразительно… Христиане и мусульмане выясняли, чья вера лучше, а алтайские тюрки напомнили им о Боге Едином, сотворившем мир, о вере. «Что лучше?» – спрашивали они себя и других. Он на небе, Он видит все, Он судья всему. Мир совершенен, потому что им правит Всевышний.

Вера в Тенгри, которую возвысил Алтай, и собрала разные народы под знамя Чингисхана, вдохнула силу в его государство. Люди разных религий ощутили: у них один Отец – это Всевышний. Есть сведения, что к Чингисхану пришли служить даже англичане. Возможно, уже не называвшие себя тюрками, но приехавшие воевать за веру. За чистую веру. Это очень показательный факт! Ведь Чингисхан своим подданным разрешил христианство, ислам, буддизм – на выбор. Но лишь после молитвы Тенгри. «Надо лишь душой верить в Бога, и придет победа»…

Чингисхан. Скульптор И. Коржев

Правитель понял эту истину, когда ему шел двадцать восьмой год от роду. Тогда он и примирил враждующих тюрков. Его назвали Суту-Богдо, что означало «сын Неба».

Тюрки снова становились народом.

Чингисхана и его людей обычно называют монголами. Но… у правителя были голубые глаза и рыжая борода, это отметили очевидцы. У его отца – зеленые глаза, отсюда прозвище Зеленоглазый (Борджигин). Отца и сына отличала явно кипчакская внешность. Кто же были они на самом деле? Не монголами.

Слово «монгол», как выяснили сами монголы, появилось в XI веке. Не к народу относилось оно, а к некоторым родам восточных тюрков – теле. Почему? К сожалению, многие подробности здесь неясны. Возможно, назвавшись «монголами», эти роды хотели отделиться от западных тюрков Алтая, с которыми враждовали. Возможно, причина в ином.

Но так или иначе, а в 1206 году Чингисхан произнес: «Народ, который связал себя со мной против всех; народ, который вооружил мою мощную мысль своей великой силой… Этот народ, чистый, как горный кристалл, я хочу, чтобы назывался кеке- монгол» (небесное счастье).

Вот, оказывается, откуда слово «монгол». В устах Чингисхана оно означало не народ, а «счастье, ниспосланное самим Небом». В этом слове был великий расчет. И состоял он вот в чем.

Чингисхан, тюрк-динлин, пришел к братьям, тюркам-теле, и стал их правителем… «Продал меч, чтобы обрести имя», – говорили в этом случае на Алтае.