Фил Джексон - Клубная культура

Поразительна скорость, с которой прижился и распространился этот экстатический опыт. Танец возродился в качестве массовой формы социального опыта, особенно это касается мужчин, большинство из которых раньше просто стояло в барах с кружкой пива, наблюдая за тем, как женщины пляшут вокруг своих сумочек, и опасаясь, что танец лишит их ореола мужественности и сделает объектами насмешек сверстников. В 1984 году, еще до появления экстази, когда я только начинал тусоваться, был одним из немногих парней, которые решались выйти на танцпол и на которых остальные мужчины поглядывали довольно сердито. Нельзя сказать, что меня приводила в восторг обстановка таких клубов, походивших скорее на шумные, опасные, переполненные пабы.

Когда я вновь начал ходить по клубам в 1989 году, танцпол трясся под ногами торчавших от экстази мужчин, размахивавших руками и ухмылявшихся во весь рот так, что казалось, будто их лица вот-вот порвутся. Многие из них всего лишь несколькими годами ранее решительно отказывались танцевать. Разница была поразительной: генерируемая клубной средой чистая физическая энергия моментально распространялась на всех, а столь заметные в прошлом напряженность и мужской шовинизм ослабевали. Сами клабберы, как правило, связывали эти перемены с воздействием экстази, но в действительности они вызывались простым актом танца не в меньшей степени, чем каким-либо свойством наркотика. Последний лишь уменьшал людскую застенчивость и страх перед насмешкой настолько, чтобы позволить наслаждаться танцем. Парни, начавшие открывать для себя танец, превращались из нетрезвой мебели в часть клубной среды.

Конечно, некоторые мужчины танцевали всегда, однако с исчезновением моды на парные танцы они утратили важную роль на танцполе. В течение двадцати лет до вторжения рейва мужские танцевальные стили тяготели к подчеркнутой агрессии (например, слэм-данс панков 1) или конкуренции (северный соул, диско и брейк). В них акцент делался на мужественности танца. Для этого либо подчеркивалась пьяная, жестокая телесность танца, либо создавались такие стили, которыми было непросто овладеть. В результате мужчины раскололись на танцующих и нетанцующих, а открытость танцпола заставляла жаться по его периметру, стесняясь выйти вперед с риском стать посмешищем.

С наступлением эпохи экстази и рейва суть танца резко изменилась вследствие отказа от деления его на частные стили, а также благодаря перемещению в среду, где мужественное позерство считалось напрасной тратой времени и сил. Музыка как будто сама стала основой той телесности, которая позволяла мужчинам чувствовать себя уютно. Громыхающий бас и быстрые удары драм-машины оказались достаточно бодрящими, чтобы вытянуть обдолбанных парней на танцпол, где они создавали эдакий мускулистый, энергичный и бросающий в пот танцевальный стиль, в котором внешняя агрессия сменилась особой формой внутреннего неистовства. Он казался мужественным, так что парни спокойно танцевали, каждый по-своему, не опасаясь осуждения со стороны женщин или лиц своего пола.

Выход мужчин на танцпол благоприятно сказался также и на женщинах. Теперь они уже не танцевали под пристальным взором сексуально возбужденных мужиков, приходивших в клуб лишь для того, чтобы напиваться и курить. Все перемешались, а обстановка общего исступления одарила представителей обоих полов чувством полной свободы на танцполе, да и сами чувственные и сексуальные стороны танца громко заявили о себе через это непрерывное освобождение тела от оценивающего взгляда противоположного пола.

Дионисийский экстаз рейв-среды позволил как женщинам, так и мужчинам наслаждаться физической соблазнительностью своих и чужих тел в безопасной обстановке. Все мои информанты-женщины подчеркивали, что такая безопасность является важной составляющей клубного опыта. Для них одним из главных плюсов клаббинга была возможность оказаться в пространстве, где можно осознать собственное тело как пучок чувственных переживаний, даже как эротический объект, не опасаясь, что какой-нибудь «идиот» неправильно их поймет и начнет лапать. Вот что сказала одна из них:

Я чувствую себя сексапильной. Это может показаться глупым, но мне это по-настоящему нравится. Когда я танцую в клубе, мое тело становится горячим, возбужденным и живым. Я могу разодеться так, как никогда бы не решилась для выхода на улицу или в паб. Я думаю, люди в клубах понимают, что ты делаешь это для самой себя. Они могут смотреть на тебя, получать от этого удовольствие, но не более того. Это скорее игра, нежели что-то серьезное, и это безопасно, по крайней мере намного безопаснее, чем в иных местах, где кто-нибудь может начать к тебе приставать. Здесь я контролирую ситуацию и не чувствую большой угрозы от наблюдающих за мною людей. Ты знаешь, что какого-нибудь парня твой танец может возбудить, но в клубе это не внушает тревоги, ведь там мужчины обычно не ведут себя, как подонки. Если они просто улыбаются тебе, смотрят, получают удовольствие и танцуют рядом, то это не значит, что они думают, будто ты хочешь с ними переспать. Все это просто мгновение ночи, одна из радостей, получаемых от клаббинга

А вот признание с другой стороны фронта:

Мне нравится смотреть, как женщины танцуют в клубах: роскошно одетые, красивые. Для меня важная часть клаббинга — наслаждение тем, как женщины наслаждаются собой. Они чертовски возбуждаются

Лишь самоуверенные или одурманенные клабберы, попадая в клуб, идут прямо на танцпол. Большинство тусующихся сначала привыкает к месту и постепенно начинает расслабляться. Из-за присущей им социальной тревоги люди заполняют танцпол по мере нарастания «движухи» в клубе и проходят в течение ночи через несколько состояний, каждое из которых соответствует разным этапам процесса. Изложенная ниже модель основана на наблюдениях за сотнями танцполов. Я должен подчеркнуть, что это лишь общая схема и все может сложиться иначе, если в клуб придет группа особенно отвязных личностей, которые неожиданно бросятся танцевать и ускорят весь процесс. Однако в целом данный план из пяти пунктов оказывался верным в большинстве клубных пространств независимо от специфики самого клуба.

Первый этап— это предтанцевальная стадия, когда тусовщики начинают обживаться в клубе. Они собираются на периферии пространства — у баров или по краю танцпола. В компании друзей они разглядывают толпу, оценивая пришедших, выпивают, посмеиваются и приглядываются. Некоторые ждут, пока подействует наркота, и на этой стадии еще не уверены, как сложится ночь. Окажется ли она удачной? Будет ли весело? Понравится ли им публика? Будет ли комфортно? Но поскольку клаббинг суть чувственная практика, то и сомнения разрешаются посредством чувств: по мере действия наркотиков меняются тела и позы; пока усиливается шум и повышается градус, растет и толпа; люди начинают улыбаться и смеяться; музыка проникает в их тела, ускоряя движения. Собравшиеся понемногу заполняют пространство, успокаиваются, ощущение телесного возбуждения сочетается у них с расслабленностью. Они начинают наслаждаться толпой и уже не чувствуют грозы с ее стороны. Прежде чем завершается первый этап, люди подтягиваются к танцплощадке.