Вячеслав Недошивин - Прогулки по Серебряному веку. Санкт-Петербург

Здесь снимали комнату студент Петербургского университета Николай Бурлюк, младший брат футуриста Давида Бурлюка, и Антон Безваль, жених Нади Бурлюк, секретарь «Гилей» - объединения футуристов. Между собой они звали свое жилье «Гилейский форт Шаброль», по аналогии с улицей Шаброль в Париже, где стоял дом, названный позже «фортом», поскольку в нем обосновалась некая «антисемитская группа», оказывавшая сопротивление властям в знак протеста против пересмотра знаменитого «дела Дрейфуса».

«Семья Маяковских... была настоящей революционной семьей, - писал некий И.Морчадзе. - Слово “революционер” - это был уже пропуск, чтобы попасть в семью Маяковских». В Кутаиси в 1905 г. гимназист Володя Маяковский принимал участие в революционных митингах и демонстрациях. Имел партийные клички Длинный, Товарищ Константин, а также Кленовый. В 1908 г., уже в Москве, пятнадцатилетний поэт вступил в РСДРП и за два года был трижды арестован. Последний раз отбывал наказание в одиночной камере.

Я не раз писал уже о доме Адамини. Что касается В.Маяковского, то он бывал здесь много раз. Помимо «ателье» Н.Добычиной, неоднократно навещал здесь своего друга В.Каменского, который одно время жил в этом доме. Бывал здесь у художника С.Судейкина и его жены О.Глебовой-Судейкиной - известно, например, что присутствовал у них на чтении стихов М.Кузмина, на которые тут же откликнулся экспромтом: «Приятно марсовом вечером пить кузминской речи ром...» Наконец, позже, когда в подвале этого дома откроется кафе «Привал комендиантов», Маяковский неоднократно будет читать в нем стихи.

Не могу не привести мнение А.Толстого, высказанное им в статье о футуристах в 1919 г. во Франции, которую недавно републиковала Е.Толстая: «Они появились в России года за два до войны как зловещие вестники нависающей катастрофы. Это были прожорливые молодые люди, с великолепными желудками и крепкими челюстями. Один из них - “учитель жизни” - для доказательства своей мужской силы всенародно ломал на голове доски и в особых прокламациях призывал девушек отрешиться от предрассудков, предлагая им свои услуги... Над футуристами тогда смеялись. Напрасно. Они сознательно делали свое дело - анархии и разложения. Они шли в передовой линии большевизма, были их разведчиками и партизанами. Большевики это поняли (быть может, знали) и сейчас же призвали их к власти. Футуризм был объявлен искусством пролетарским...» Справедливости ради, скажу: и А.Толстой, вернувшись в СССР, быстро сообразит, где «деньги лежат», а в литературе кое в чем даже «перещеголяет» В. Маяковского.

Представляя трагедию в цензурный комитет, он не успел дать ей названия. Хотел назвать «Железная дорога» или «Бунт вещей», но так ни на чем и не остановился. Трагедия была наскоро поставлена в «Луна-парке», театре на Офицерской улице (дом не сохранился). Отзывы о ней были прямо противоположные. В какой-то степени их суммировал «Петербургский листок», назвавший трагедию «спектаклем для душевнобольных»!..

Все, конечно, знают ныне, что героиней «Облака» была не С.Шамардина, а другая «любовь» поэта - художница Мария Денисова, с которой он действительно познакомился в Одессе. Поэма ведь начинается словами: «Это было. Было в Одессе...» М.Денисова выйдет замуж за инженера В.Строева, будет жить в Швейцарии, потом, в революцию, вернется в Россию и уйдет в Первую конную армию, где станет руководителем художественно-агитационного отдела армии. За храбрость будет награждена наганом и кожаной курткой. Выйдет замуж за Е.Щаденко, члена Реввоенсовета Первой конной, а после Гражданской войны - замнаркома обороны. А потом, став довольно успешным скульптором-монументалистом (ее работы будут выставляться на выставках в Женеве, Венеции, Варшаве, Цюрихе, Берне, Копенгагене), Денисова по личным мотивам, так пишут, покончит с собой в 1944 г., выбросившись из окна десятого этажа. Ей было 47 лет.

Удивительно, но поэтическое заглавие поэмы «Тринадцатый апостол» многие и ныне не только понимают буквально, но и впрямую связывают его с христианским учением. Известный философ К.Кантор, влюбленный в поэта с детства, в 2008 г. выпустил книгу о нем, в которой написал, что в России только Маяковский «показал внутреннюю связь учений Христа и Маркса... Миссия тринадцатого апостола состояла в том, чтобы провести линию преемственности от Христа к Марксу через Ренессанс. Он это сделал... Только он среди поэтов выполнил наставления Спасителя (!) приводить Его заповеди в соответствии с новыми обстоятельствами... создал сплав двух величайших революционно-коммунистических доктрин Назорея и Трирца (т.е. Маркса. - В.Н.)». Более того, философ (и это в наши дни) утверждает, что поэт не только на словах был проводником идей Христа, он реально претворял их, очищая мир от скверны. «Можно назвать себя апостолом, - пишет К.Кантор, - но при этом палец о палец не ударить, чтобы сделать что-то для живой жизни... Ни Блок, ни Пастернак, ни Булгаков подлинными апостолами не стали, сколько бы молитвенных слов они ни написали о Христе. Поэтому понять Маяковского Пастернак не мог, а Блок и Булгаков и не пытались...» Вот так! Да, защитники коммунизма, несмотря на печальный опыт построения его в разных странах, не раз спекулятивно утверждали, что марксизм - всего лишь «светское обличье христианства». И их не раз поправляли. «Истинный христианин стремится усовершенствовать себя, - пишет, например, драматург Л.Зорин, и с ним нельзя не согласиться, - а убежденный коммунист - окружающих. (Сам он, естественно, совершенен.) Если насилие - это и есть светское обличье смирения, то, разумеется, разницы нет...»

У Эльзы и поэта все было, надо сказать, серьезно. В книге «Тетрадь, зарытая под персиком» (1944 г.), где все действующие лица названы своими именами, Э.Триоле пишет о Маяковском: «В течение двух лет у меня не было никакой другой мысли, кроме как о Владимире, я выходила на улицу в надежде увидеться с ним, я жила только нашими встречами. И только он дал мне познать всю полноту любви. Физической - тоже...»

Попутно замечу, что в мансарде дома, где находилась «Бродячая собака», Маяковский в 1914—1917 гг. не только часто бывал у художника-карикатуриста А.Радакова ( Итальянская, 4/5, кв. 34), с которым подружился как раз в «Собаке», но одно время даже жил у него. Кстати, Радаков приведет поэта и в журнал А.Аверченко «Новый Сатирикон» ( Невский, 88), где Маяковский будет сотрудничать два года и опубликует 26 стихотворений.

Разумеется, рано или поздно, мы узнаем всю правду о сотрудничестве семейства Бриков с ЧК - ОГПУ - НКВД, которую так старательно затушевывали близкие к Маяковскому круги. Но некоторые подробности уже известны. Я не буду приводить мнение АЛуначарского об О.Брике как об особо «ценном» сотруднике ЧК. Не буду говорить, как О.Брик благодаря службе в органах получил в центре Москвы, заметьте, в 1920 г. квартиру, в которой поначалу специально собирались к ужину послушать его, ибо «Осип любил рассказывать о кровавых пыточных ужасах, коим был свидетель»... Я приведу рассказ друга Маяковского, поэта-футуриста А.Крученых: «Ося Брик... каким-то образом - это было уже в годы нэпа... вызнавал фамилии лиц, намечавшихся к аресту. И, прихватив с собой Лилю, отправлялся по известным адресам. Затаившиеся богачи принимали Осю, естественно, за своего. А он, намекнув о предстоящем аресте, сетовал на жестокости властей и тут же предлагал свою помощь. Пока не утрясется - спрятать фамильные ценности. Выхода не было. Ему верили. Тем, кому удавалось вырваться из лап ГПУ, Брик возвращал взятое на сохранность. Но “вырывались” не все»... В это трудно поверить, но факт этот, ссылаясь на родственника Бриков Л.Юдавина, мне подтвердила недавно известная московская писательница, искусствовед и краевед Н.Молева.