Культура Древнего Рима. том 1

Этими вопросами занималась и философия, и наука, и религия. Последняя постепенно выдвигается на первое место в иерархии компонентов культуры, оттесняя уже лишившийся своего смысла и истрепанный официальной пропагандой «римский миф» и все связанные с ним ценности и идеи. Выдвижению религии на передний план способствовало и установление обязательного императорского культа, так что и лояльность, и оппозиция режиму принимали религиозную форму, и то, что бог стал трактоваться как объединяющее космос начало, приобщение к которому преодолевает отчуждение. Немалую роль здесь играл и дававшийся теперь ответ на вопрос, как обрести свободу. В разных формах он в общем сводился к одному тезису: свободу можно обрести, отвернувшись от внешнего, материального, преходящего, подчиненного людям и обстоятельствам, и сосредоточившись на внутреннем, духовном, вечном, подчиненном только богу, не зависящем от земных «тиранов» и перемен судьбы. Отсюда особый интерес к душе, разуму, к посмертному бытию духовного «я».

Устремление к внутреннему миру в противоположность внешнему так или иначе определяло все дальше заходившую модификацию во всех сферах римской (вернее, греко-римской) поздней культуры. Философия все более сближается с религией, все дальше отходит от науки, не справившейся со своей задачей сделать людей хорошими и счастливыми, а потому переставшей привлекать интерес. Характерно, что если в I и начале II в. н. э. философы и писатели превозносили ученых, в частности астрономов, как людей, которые, еще живя на земле, приблизились к богам, познав установленные ими для космоса законы, то в одной анонимной эпиграмме III в. автор пишет, что, пока он занимался астрономией, его никто не знал, когда же он обратился к поэзии, его стали приглашать к себе первые граждане Рима. В рассчитанных на вкусы публики литературных и научных сочинениях все большее место занимает необычайное, чудесное, фантастическое. Астрология и магия овладевают умами, вытесняя иные интересы. В самой религии на первый план выступает не ритуал, не обряд, а вера, чистота души, жизнь, согласная с теми или иными представлениями о добродетели. В области права юристы, прежде решающее значение придававшие фактам, действиям, букве закона или документа, теперь все большее внимание уделяют воле, намерениям законодателя, завещателя, человека, по той или иной причине представшего перед судом.

Общекультурные изменения отразились и на искусстве. В его развитии четко прослеживается влияние на Рим других народов — италиков, этрусков, греков. Вместе с тем постепенно кристаллизуются его индивидуальные черты, нашедшие отражение и в архитектуре грандиозных построек, и в расцвете (отчасти благодаря изобретению бетона, сделавшего возможным конструирование больших ровных плоскостей) настенной живописи со сложными, многофигурными композициями и пейзажами, и особенно в совершенстве скульптурных портретов, позволяющих уловить не только характерные свойства отдельной личности, но и настроения эпохи — чувство уверенности, оптимизма, спокойствия или, напротив, сомнения, беспокойства. Чем далее, тем более на теорию и практику искусства влияли те же факторы, что и на другие сферы культуры — предпочтение внутреннего внешнему, духа материи. Реалистическая эстетика Горация и Цицерона сменяется эстетикой Плотина, считавшего, что художник призван изображать не тело, а душу, идею предмета. И произведения искусства в значительной мере утрачивают реализм, сходство с оригиналом. Колоссальные статуи императоров выражают идею нечеловеческого величия; в портретах обыкновенных людей вся жизнь сосредоточивается в глазах.

Так под влиянием коренных изменений в идеологии, обусловленных социально-экономическими и политическими изменениями в структуре общества, примерно в одном ритме и в одном направлении эволюционируют и структура компонентов, и сами эти компоненты культуры как целостной системы.

Вторая задача, которую решали авторы настоящего труда, — изучение идеологии и соответственно восприятия культуры и культурных ценностей различными классами и слоями римского общества.

Система ценностей, идеология римского гражданина складывалась в те времена, когда римская гражданская община была более или менее сплоченным коллективом, каким она стала после окончательного уравнения в правах патрициев и плебеев, наделения плебеев землей, отмены долгового рабства и т. п. Безудержная агрессия Рима, чьи победы, правда, часто давались ценой колоссального напряжения сил, на каком-то этапе была выгодна разным слоям общества, и «римский миф» со всеми вытекающими из него последствиями был близок всему римскому гражданству, противостоящему известному тогда миру. Но постепенно внутреннее единство стало нарушаться и сменилось острыми конфликтами, которые с особой силой проявились κ концу Республики и были загнаны внутрь, но от этого не стали менее непримиримыми в эпоху Империи.

Как в таких условиях исходная система ценностей и зиждившиеся на ней идеология и культура перерабатывались, осмыслялись разными классами и социальными слоями — вопрос, еще сравнительно мало изученный, но представляющий первостепенный интерес. Как преломлялось в сознании и программах идеологов различных слоев прошлое? Чего они считали необходимо достичь в настоящем? Как смотрели на долг человека? На мир людей и богов? Каковы были их представления о морали и добродетели? И как в идеях отражались реальные противоречия? Ответы на такие вопросы важны как в теоретическом, культуроведческом плане, так и для исследования специфических идеологических форм классовой борьбы, форм, на определенных этапах римской истории игравших не меньшую роль, чем открытые выступления угнетенных.

Раскол в идеологии различных социальных слоев уже рано сказался на роли поэзии в обществе и на месте в нем поэта. Как и другие представители римской интеллигенции (учителя, грамматики, врачи), поэты и драматурги в Риме III–II вв. до н. э. были или отпущенными на волю образованными рабами, или уроженцами италийских и греческих городов, т. е. неримскими гражданами или выходцами из простого народа. Всем им приходилось искать покровительства знатных семей, становиться на положение их клиентов. Члены высших сословий считали для себя возможным, помимо военной и политической деятельности, заниматься только разработкой истории и права, светского и жреческого. Поэтому, когда в Риме под влиянием Греции стали развиваться поэзия и драматургия, они были рассчитаны в основном на плебс, увлекавшийся зрелищами, элита же смотрела на этот вид творчества свысока, хотя и покровительствовала некоторым поэтам, особенно тем, кто прославлял подвиги своих знатных патронов. Затем, в I в. до н. э., с появлением понятия «почтенного досуга» людей, временно отошедших от политики или вовсе не считавших нужным ею заниматься, из высокообразованной, проникнутой духом эллинизма молодежи формируется круг поэтов, писавших именно для элиты и чуждых народу. Только при Августе, когда римская поэзия достигает наивысшего расцвета и по форме, и по глубине содержания, смыкаются оба направления. Поэты осознают высокую миссию поэзии, приобщающей людей к культуре и гуманности, и поэта, как пророка, призванного провозглашать истины, действительные на все времена. Тогда поэзия обрела огромную популярность. Но такое единство длилось недолго. После смерти Августа поэзия снова разделяется на элитарную и народную, и раскол этот не был преодолен до самого конца Римской империи, все более углубляясь по мере возрастания социальных противоречий.