Николай Богомолов - Разыскания в области русской литературы XX века. От fin de siecle до Вознесенского. Том 1. Время символизма

Николай Никандрович Никандров (наст. фамилия Шевцов; 1878–1964) — прозаик, чье творчество было весьма популярно в 1920-е, член партии эсеров. Уже в первом номере газеты его фамилия была упомянута в хронике с высокими оценками. Печатал публицистические статьи.

К сожалению, нам не удалось собрать никакой информации о поэте Викторе Патине, отметившемся в пасхальном номере газеты очень любопытной газэллой «Пой, созвездий светлых хор: Христос воскрес!..» (№ 10, 4 мая).

О деятельности журналиста с определенно фашистскими симпатиями, долго жившего в Италии Михаила Константиновича Первухина (1870–1928), вполне достаточную информацию находим в статье Стефано Гардзонио [999].

Николай Николаевич Русов (1883/84 — не ранее 1942) — весьма характерный персонаж московской литературной жизни 1910–1920-х, прозаик и публицист с претензией на философичность текстов [1000]. Его статьи и очерки появлялись в газете с самого первого номера, но довольно скоро сотрудничество прекратилось.

Николай Владиславович Рыковский (1884–1943) — поэт, издавший сборник «Черное кружево» в 1916 г. Был известным журналистом и сотрудником многих редакций, хотя стихи писал мало кому нравившиеся. Так, Вл. Ходасевич определил их: «Г-н Рыковский с большою галантерейностью носит пестрый галстучек дешевого модерна» [1001]. В «Жизни» он напечатал одно стихотворение «Я все миры благословил…» (№ 7, 30 апреля).

О Владимире Рындзюне, более известном под псевдонимом А. Ветлугин (1897–1953) в недавние годы опубликовано довольно много биографических статей [1002]. В «Жизни» печатал много материалов самых различных жанров.

Филарет Иванович Чернов (1878–1940) — поэт, не издавший ни одной книги, хотя его стихи в определенных кругах были широко известны. Однако наиболее полное собрание его произведений и материалов о нем было недавно издано тиражом 12 экземпляров [1003]. В пасхальном номере газеты находим публикацию одного его стихотворения «Что же?!» (№ 10, 4 мая).

Одним словом, мы имеем все основания согласиться с оценкой: «Общая картина литературного отдела газеты — весьма впечатляющая, в особенности если учесть, что век „Жизни“ оказался недолог: последний, 59-й номер вышел в свет 6 июля 1918 г., после чего „Жизнь“, наряду со всеми другими небольшевистскими периодическими изданиями, была запрещена» [1004]. Отметим, что эта судьба постигла газету, несмотря на то, что другие печатные издания упрекали ее в желании компромиссного сосуществования с большевиками. Уже с № 39 на полосах «Жизни» появляются белые пятна — знаки цензурных изъятий. В одном случае мы даже можем догадаться, о чем там шла речь: такое пятно появилось в № 49 от 23(10) июня в репортаже специального корреспондента «Жизни», подписавшегося К. М., под названием «Тамбовская революция». О событиях того времени читаем в историческом исследовании:

Большинство советских источников утверждают, что восстание тамбовских крестьян началось в 1920 году. Это неверно — оно возникло в начале 1918 года, как только самозваная власть коммунистов начала навязывать свои порядки. Сначала восстание носило местный характер и проходило в некоторых районах Тамбовской губернии. Затем оно ширилось и крепло, а в 1920 году, охватив уже почти всю губернию, приобрело формы организованного восстания, которое доставило много головной боли власти коммунистов. <���…> Сегодня еще помнят во многих деревнях и селах «Красную Соню» (С. Н. Гельберг), которая командовала «летучим отрядом», состоявшим из революционных матросов, анархистов и мадьяр. «Красная Соня» начала действовать весной 1918 года. Приходя в деревню или село, она в первую очередь приступала к ликвидации всех вышеназванных лиц (священников, офицеров и сельской интеллигенции. — Н. Б. ) и создавала там советы в основном из пьяниц и люмпенов, ибо трудовые крестьяне туда входить не хотели. «Красную Соню» еще звали «Кровавой Соней» — оба этих прозвища она вполне заслужила, так как любила собственноручно расстреливать офицеров, священников и гимназистов. <���…> Отряд «Красной Сони» вскоре был разбит и уничтожен крестьянами, а Соня была взята живой и невредимой, и по приговору нескольких сел посажена на кол, где ей пришлось умирать в течение трех дней. Так жестокость порождала ответную жестокость [1005].

Конечно, мы не знаем и никогда, скорее всего, не узнаем, что конкретно писалось в газете, но понятно, что извещения о событиях, которые тщательно замалчивались и извращались много лет, были весьма опасны для печатного издания. Как нам любезно сообщил В. А. Дроздков, документы о закрытии газеты хранятся в Центральном государственном архиве Московской области (Ф. 66. Оп. 12. Ед. хр. 23 и 345).

Одним из существенных вопросов является генезис литературного отдела. Как и почему эти люди встретились в одной газете? Как кажется, здесь можно сделать некоторые наблюдения.

Прежде всего, стоит обратить внимание на состав авторов, которые печатались в отделе. Они явственно составляют две группы. В первую входят С. А. Ауслендер, А. И. Бачинский, Андрей Белый, А. А. Блок, А. А. Боровой, В. Я. Брюсов, Н. С. Гумилев, А. М. Ремизов, Н. Н. Русов, Федор Сологуб, В. Ф. Ходасевич, а также объявленные как авторы, но не напечатавшие ни одного текста М. А. Волошин, М. А. Кузмин и А. Н. Толстой. Общим знаменателем у всех этих авторов является то, что они печатались в изданиях книгоиздательства «Гриф», — отдельными книгами, как Ауслендер, Белый, Блок, Сологуб, Ходасевич, Волошин, Толстой, или же в каких-то коллективных изданиях. Было бы соблазнительно предположить, что ненадолго вернувшийся из германского плена в Москву С. А. Соколов (Сергей Кречетов) как раз и стал тем зерном, вокруг которого объединились эти значительные литературные силы. Однако в своих автобиографиях время своего пленения он определяет до лета или даже осени 1918 года, что делает такое предположение маловероятным. Скорее тут инициативу проявил А. А. Боровой, активно сотрудничавший в грифовском «Перевале» и запомнивший тех авторов, на которых можно было рассчитывать. Хотя надо сказать, что письма литераторов к Боровому далеко не всегда демонстрируют близкое знакомство. Таковы, например, письмо Блока к нему (даже без имени-отчества) и упоминание в его же письме к Н. А. Нолле-Коган [1006]. Но концентрация авторов, тесно связанных с одним издательством, его альманахом и журналом, не может не вызывать некоторых размышлений.

Несколько более очевидно присутствие в литературном отделе К. А. Большакова (он был постоянным автором газеты), С. П. Боброва, Р. Ивнева и В. Г. Шершеневича. Как кажется, отчасти поясняет этот ряд хроникальная заметка:

Так называется новый литературно-художественный двухнедельник. Журнал объединяет около себя молодежь, преимущественно москвичей, не крайне левых футуристов; среди имен: Конст. Большаков, Рюрик Ивнев, В. Маяковский, В. Хлебников, В. Шершеневич и др. Обещаются художественные репродукции, богатый художественный отдел, но первый, выходящий на днях номер не иллюстрирован. С ближайших номеров в журнале начнет печататься фантастическая «Повесть грядущих дней» К. Большакова: «Земная смерть». В дни исключительного голода художественной литературы, возникающему органу, хотя бы и определенно кружковскому, предстоит, конечно, будущее лучшее, чем в иных условиях [1007].