Татьяна Бернюкевич - Буддизм в русской литературе конца XIX – начала XX века: идеи и реминисценции

Как пишет Шифман, с буддийской идеей всеобщего блага связана и другая сказка Толстого – «Это ты», написанная позднее: «Некий жестокий тиран приказал советнику придумать страшную кару для своего недруга. Но мудрец на мгновение превратил царя в того человека, которого он хотел казнить. И этим убедил его, что “все человечество составляет одно существо”» [25].

Исследователь отмечает, что Толстой очень интересовался буддийским искусством: «В дневниках 1896 г. он писал о буддийской поэзии и архитектуре как о выдающихся творениях человеческого гения и противопоставлял их лживому искусству современного буржуазного мира: “Индийские и греческие храмы всем понятны… До того же (высокого уровня. – А. Ш.) дошло в некоторых своих проявлениях искусство слова – в поучениях Будды, в поэзии Сакия-Муни”» [26] Там же. .

С похвалой отзывался Толстой и о памятниках буддийского эпоса. Позднее он включил в свои сборники для чтения свыше 70 изречений из старинного сборника буддийской этики – «Дхаммапада» [27] Толстой взял эти изречения из книги «Путь к истине. Изречения буддийской нравственной мудрости», пер. и предисл. Н. Герасимова. М., 1898. Этот памятник вышел в новом издании, см.: Дхаммапада / пер. с пали, введ. и комм. В. Н. Топорова. М., 1960. , а также ряд афоризмов из знаменитых буддийских сутр. Источниками последних послужили ему сохранившиеся и доныне в яснополянской библиотеке с толстовскими пометами книги «Сутта-Нипата» [28] Сутта Нипата: Сборник бесед и поучений. Буддийская каноническая книга, переведенная с языка пали на английский язык д-ром Фаусбеллем / пер. и предисл. Н. Герасимова. М., 1899. и «Буддийские сутты» [29] Буддийские сутты / в переводе с пали проф. [Т. В.] Рис-Дэвидса, с примечаниями и вступительной статьей. Русский перевод и предисловие Н. И. Герасимова. – М.: Типо-литография Товарищества Кушнерев и К, 1900. – 203 с. . Шифман достаточно подробно описывает обширную буддийскую библиотеку Толстого, которая кроме вышеуказанных трудов включала известную книгу немецкого востоковеда Г. Ольденберга «Будда, его жизнь, учение и община» (русский перевод А. Ачкасова (1905)); сочинения Бхинку Ниантилока «Слово Будды» (1907); Субхадры Бхикшу «Буддийский катехизис для введения в учение Будды Готамы» (1908); Поля Каруса «Проповедь Будды» (1895) и др. В библиотеке писателя была художественная литература о Будде и буддизме, например, знаменитая поэма Эдвина Арнольда «Свет Азии», которую, как отмечает Шифман, Толстой впервые прочел еще в 1887 г., а затем перечитал в двух русских стихотворных переводах, стихотворное произведение Поля Каруса «Нирвана» (1896), поэма П. А. Калионова «Будда» (1902) и др. [30] См.: Шифман И. О. Лев Толстой и Восток. С. 124.

Весьма обширным выглядит приведенный Шифманом список прочитанных Толстым книг о буддизме: «известное исследование М. Мюллера “Шесть систем индийской философии” в переводе П. Николаева (М., 1901), русский перевод с санскрита известной книги “Лунный свет Санкья-истины” (1900), книга американского востоковеда Лафкадио Хэрна “Зерна, подобранные на нивах буддизма” (Нью-Йорк, 1897), работа французского ученого Леона де Ронн “Существовал ли Будда?” (Париж, 1901), три книги немецкого исследователя Бруно Фрейданка: “Малый буддийский катехизис” (Лейпциг, 1904), “Буддийская незабудка” (Лейпциг, без даты) и “Ужасы христианской цивилизации” (Лейпциг, 1907), книга немецкого ученого Отто Века “Будда и Христос” (Берлин, 1893) и многие другие» [31]. Некоторые из этих трудов, к примеру, часть книги «Ужасы христианской цивилизации», которая написана в форме писем вымышленного тибетского ламы, по предложению Толстого были переведены на русский язык [32] См.: Там же. .

Если говорить об идеях буддийской философии и о буддийских реминисценциях в работах Толстого, то, конечно, следует заметить, что они нашли выражение как в художественных произведениях («Карма», «Очерк о Будде», «Это ты»), так и философских работах писателя («Исповедь», «О жизни», «Дневники»). В «Дневниках» писатель говорит о необходимости изучения буддизма, об истинности буддийской философии и о своем несогласии с некоторыми буддийскими идеями: «Читал буддизм – учение. Удивительно. Всё то же учение. Ошибка только в том, чтобы спастись от жизни – совсем. Будда не спасается, а спасает людей. Это он забыл. Если бы некого было спасать – не было бы жизни. Учение о том, что вопросы о вечности не даны, – прелестно» (Дневник от 1884 г., запись от 12 октября); «Надо себе составить круг чтения: Эпиктет, Марк Аврелий, Лаоцы, Будда, Паскаль, Евангелие. Это и для всех бы нужно <���…>» (Дневник от 1884 г., 15 марта); «В современной литературе нам с одинаковой притягательностью предлагается всё, что производится. Чем дальше назад, тем меньше предлагаемое: большая часть отсеяна временем, еще дальше – еще больше. Оттого так важны древние. Предлагаемая литература имеет вид конуса вершиной книзу. Близко к этой вершине браминская мудрость, китайская, буддизм, стоицизм, Сократ, христианство, дальше, расширяясь, идут Плутарх, Сенека, Цицерон, Марк Аврелий, средневековые мыслители, потом Паскаль, Спиноза, Кант, энциклопедисты, потом писатели века и, наконец, современные…» [33] Толстой Л. Н. Дневники 1895–1910 гг. // Толстой Л. Н. Собрание сочинений в 20 томах. Том двадцатый. М.: Художественная литература, 1965. С. 258. (Дневник 1906 г.); «Понятны верования буддизма о том, что пока не дойдешь до полного самоотречения, будешь возвращаться к жизни (после смерти). Нирвана – это есть не уничтожение. А та новая, неизвестная, непонятная нам жизнь, в которой не нужно уже самоотречения. Не прав только буддизм в том, что не признает цели и смысла этой жизни, ведущей к самоотречению. Мы не видим его, как он есть, и потому эта жизнь так же реальна, как и всякая другая» [34] Там же. С. 254. (Дневник 1906 г.).

Говоря о влиянии на Толстого различных (не только буддийских) религиозных и философских концепций, следует отметить, что их выявление чрезвычайно затруднительно в силу отсутствия их терминологической, категориальной выраженности, цитирования и прочих «примет» влияния или заимствования. Так, по этому поводу исследователь этики Толстого М. Л. Клюзова, отмечая разноплановость религиозных и историко-философских влияний на антропологическую концепцию Толстого, в ряду которых мотивы платонизма, средневекового христианского мистицизма, буддийского универсализма, ренессансного пантеизма, этико-философские идеи А. Шопенгауэра и И. Канта, пишет, что «речь может идти только о выявлении некоторой контекстуальной общности размышлений этих знаковых представителей европейской философской культуры на тему соотношения эгоистического и универсального начал в природе человека» [35].