Кит Эмерсон - Картины эксгибициониста [ЛП]

— Дэймон! Как ты думаешь?

Мы стояли вокруг кровати и заискивающе улыбались в ожидании одобрения. Элинор держала сына в руках. Она взглянула ему в глаза, а затем на застывшее в ожидании трио. Да, это был Дэймон! Элинор безоговорочно согласилась.

Встречайте Дэймона Кита Эмерсона.

Железный конь в виде мотоцикла Кавасаки 1100 часто возил страждущего «закинуться» седока на север от Монтрё в Цюрих.

«Поезд скрылся за холмом, издавая протяжный гудок».

И гудел он прилично. Иногда я получал маленькие пакетики с кокаином в конвертах пластинок. Лучший порошок лежал в бокс–сете «Полное собрание сочинений для органа» И.С.Баха , но его никогда не хватало. Этот поезд был той ещё задницей, да ещё и с миссией. Мимолётная остановка в клубе «Ugly», и обратно в Монтрё с пятью граммами кокаина под седлом. Я зашёл в студию и разделил порошок с техниками… всё, что угодно, лишь бы пообщаться. Когда остался последний грамм, пакетик снова вернулся в мотоцикл.

ELP очень много разговаривали. Обычно за круглым столом. Болтовня на первом месте, музыка на втором, кокаин с алкоголем обязательны. Нам каким–то образом удалось закончить работу. Дэвид Боуи иногда заглядывал, с ним было очень приятно закайфовать. Но приходилось возвращаться в свою лачугу, в своё пристанище, чтобы доработать концептуальную пьесу, которая должна оставить группу на вершине.

Пока я с нетерпением ожидал очередного джазового фестиваля Клода Ноббса, оживляющего городок, семья Эмерсонов продолжала страдать от переезда.

Аарону не нравилось ходить во франкоязычную школу, он не понимал языка, а тут ещё и случилось прибавление в семье. Ему пришлось свыкаться с переменами, пока мама нянчилась с младенцем. Он чувствовал себя покинутым, так как работы у меня прибавилось, и я не мог равномерно распределять внимание на всех членов семьи. Телевидение не показывало ничего интересного, если не считать ужаса под названием «Заключенный». Новости не понять. Мы только и слышали «радио гу–гу, радио га–га». Иногда получали записи телешоу с двухнедельным опозданием, но они нам доставляли такое наслаждение!

Грег купил велосипед с плутониевой рамой и катался вокруг озера. На итальянской границе находился очень милый ресторан с отличной кухней. Затем он жал педали в сторону студии; я предпочитал мотоцикл. Кроме этого, никаких развлечений не было. Нужно придумывать их самим.

Иногда я катался на водных лыжах из частной гавани до итальянского побережья и назад. Карл занимался с инструктором по карате. Разочарование от этой чрезвычайно нейтральной частью мира стало настолько очевидным, когда один из наших техников схватил триппер от местной девушки. Как такое возможно в безупречной Швейцарии? Среди и так небольшого количества девушек, он умудрился выбрать не ту. Ну и невезение!

Наконец наступил июль, и пессимизм постепенно исчезал. Призрачный город оживал, вены наполняла свежая кровь в виде прекрасных людей. Музыканты и художники торчали в барах, тусуясь друг с другом; солнце подчёркивало их блеск. И вместе с яркими людьми в изобилии появились наркотики. Я продолжал писать музыку, группа собиралась в студии, джемовала, пробовала разные идеи, а в это время город пел и танцевал. Грег с Карлом не забывали о собственных музыкальных целях и, если требовалась моя помощь, им нужно было всего лишь попросить. Иногда они так поступали. Я помог классному аранжировщику для биг–бендов Харри Сауту доделать оркестровку к “Tank”, а также поимпровизировал для композиции “LA Nights”. Я был только рад, когда Грег предлагал идеи для оркестровок; мы привлекли молодого дирижёра, с которым он работал на сольных записях. Его звали Годфри Сэмон. После некоторого периода взаимной подозрительности, мы привязались друг к другу, как это иногда делают Скорпионы. Годфри был трудолюбивым парнем, с беспорядочной причёской, он был из группы Esperanto и закончил Гилдхоллскую школу музыки. Короче, все эти атрибуты помогли мне подружиться с ним.

Atlantic Records во главе с президентом Ахметом Эртегюном прилетели на фестиваль. Как–то вечером я сидел за одним столиком с Филом Карсоном. Led Zeppelin были где–то поблизости. Я шёл из туалета, когда столкнулся с парнем, выглядевшем, как будто он только что слез с трактора — настоящий фермер. Он хотел нюхнуть кокаин с кем–нибудь, и мы немедленно подружились. Свернув местную купюру в трубочку, я начал первым. За столиком я рассказал об этом случае Филу.

— Чувак, я только что нехило ширнулся с каким–то парнем. У него столько кокаина!

— А ты знаешь, кто это? — спросил скептически Фил.

— Нет, понятия не имею.

— Это Бонзо!

— Кто?

— Бонзо! Джон Бонэм, барабанщик Led Zeppelin.

— Надо же! Он мне нравится!

Бонзо сел к нам за стол, и нам вскоре наскучило происходящее.

— Почему бы не поехать ко мне домой и там продолжить вечернику? Тут недалеко, в пол–миле на запад, прямо у озера. Возьми своего роуди и… не забудь дозу.

В стенах моего прибрежного пристанища Бонзо по–хозяйски разложил товар среди зеркал, бритв, свёрнутых банкнот, коньяка и т. д. В это время я подбирал, что поставить на проигрыватель. Кажется, я выбрал пластинку Steeleye Span.

— Эй! Для начала убери эту хрень! — заявил Бонзо, прикончив белую полоску, запивав доброй порцией коньяка. — Есть какие–нибудь записи Led Zep?

Как выяснилось, были.

— Ну бля, здорово! Поставь любую вещь, они все офигительные!

— Как насчёт “Black Dog”?

— Вперёд!

Пока я выравнивал порошок, стерео гремело, а Бонзо откинул голову и заорал: «Охуительная группа!»

Я должен был согласиться.

К счастью, Аарон и Дэймон спали в другом конце дома во время нашего кутежа. К нам подошла Элинор, но кайф не разделила, поскольку кормила грудью Дэймона.

Как только один трек Led Zep закончился, сразу же потребовался другой. Я хотел сыграть Бонзо кое–какие свои вещи, но у Бонзо был товар, так что он заказывал музыку.

Я всегда завидовал Led Zeppelin, а теперь один из них был у меня в гостях. Какой прорыв в этой стерильной благословенной Швейцарии! Попробуйте произнести это с набитым сыром ртом!

В четыре утра мы полностью очистили запасы бодрящего порошка и коньяка, и Бонзо отправил помощника в отель за следующей порцией.

— … и возьми ещё одну бутылку «Реми»! — крикнул он вслед.

— Сколько твоему старшему? — спросил Бонзо.

— Аарону скоро исполнится шесть, — ответил я с гордостью.

— Отлично. У меня тоже сын… Джейсон. Он немного постарше твоего. Ты знаешь что, он станет супер–барабанщиком. Я скоро посажу его за барабаны. Он держит ритм, поверь мне, уже играет много цеппелиновского дерьма.

Далее он деликатно спросил про способности Аарона.