Нина Демурова - Льюис Кэрролл. Очерк жизни и творчества

«Комбинированная» методика применяется и в других работах, далеких от шахмат.

Такова статья «Сквозь зеркало» Эликзендера Тейлора. Автор не одобряет категоричности Ш. Лесли или интерпретаторов-психоаналитиков. Он предваряет свои заметки заверением, что не собирается «выжимать последнюю каплю смысла из каждого слова» [76] Taylor A. Through the Looking-Glass. — Aspects, p. 221. , Он рассматривает «Зазеркалье» как «сатиру, направленную против споров по религиозным вопросам», и отмечает, что Кэрролл «производил свои изыскания в основном на „ничейной земле”, лежащей между математикой и богословием, куда он уже делал ранее короткие набеги» [77] Ibid, p. 224. . По мысли Тейлора, шахматы для Кэрролла были не просто игрой. «Будучи математиком, он видел шахматную доску как разделенный на квадраты лист бумаги, позволяющий воспроизвести график любой ситуации; будучи богословом, он видел в двух сторонах доски гораздо более действенный способ представить противоборствующие фракции в церкви и университете, чем любой из тех, который он использовал ранее».

Американский богослов А. Эттелсон предлагает декодировать «Зазеркалье» с помощью сложной системы подстановок, в результате которой из отдельных слов кэрролловского текста возникают отдельные слова и речения ветхозаветного текста [78] «Author’s Preface» Decoded by Abraham Ettleson, M. D. — Jabber-wocky, 1970, March, N 3/p. 5–6. . Трудно сказать, насколько серьезно написаны его работы, ведь среди публикаций о Кэрролле немало тонких мистификаций [79] Существует даже мнение — впрочем, насколько серьезное, трудно сказать, — что имя «Лыоис Кэрролл» было псевдонимом Марка Твена (Lanning G. Did Mark Twain Write Alice’s Adventures in Wonderland? — Carrousel for Bibliophiles / Ed. by W. Targ. New York, 1947, p. 358–361. См. также: Aspects, p. 139–142). .

Число примеров различных аллегорически-концептуальных прочтений можно было бы умножить. Однако даже в тех, которые мы привели выше, ясно вырисовывается тенденция, характерная для большей части современных работ о Кэрролле: тенденция «вчитать» в его сказки то содержание, тот смысл и контекст, которые прежде всего видятся данному автору в связи с конкретной областью его интересов и исследований. Степень оправданности подобных попыток в различных случаях различна, однако нельзя не признать, что диапазон интерпретаций, вероятно, объясняется некими свойствами самих сказок Кэрролла. Ведь ни одно из других произведений современных Кэрроллу авторов не вызывало столько настойчивых попыток различных интерпретаций. А среди них (не говоря уже о таких именах, как Теккерей или Диккенс) было немало писателей, несравненно превосходящих Кэрролла и талантом, и литературным мастерством.

Естественно предположить, конечно, что непосредственная научная «специализация» Кэрролла — математика — и его интерес к той особой ее области, которая получила впоследствии название математической логики, нашли свое отражение в книге, не столько в отдельных эпизодах или персонажах, сколько в своеобразии предложенного Кэрроллом метода. Однако вряд ли было бы правомерно пытаться представить сказки Кэрролла как закодированное изложение некой умозрительной теории, придавая каждому из действующих лиц или эпизодов конкретный «домашний», «исторический», «шахматный», «физиологический» или «теологический» смысл. Неправомерно прежде всего потому, что каждое произведение следует судить по законам того жанра, в котором оно создано. При всем интересе Кэрролла к конкретно научной и общефилософской мысли (интересе, получившем несомненное отражение в его творчестве) «Алиса» прежде всего не богословский или философский трактат, не математическое или логическое сочинение, а произведение литературы, многими нитями связанное с литературно-историческим контекстом той поры.

В этом плане следует вспомнить также и то, что сам Кэрролл неоднократно протестовал против попыток «вчитать» какой бы то ни было аллегорический смысл в его сказки, хотя при жизни писателя эти попытки не выходили за рамки чисто литературные. Он не уставал повторять, что его сказки (особенно первая) возникли из желания «развлечь» его маленьких приятельниц и что он не имел в виду никакого «назидания». В своем творчестве Кэрролл сознательно выступал против однолинейности, характерной для аллегорических, «моральных» или дидактических книжек той поры. Снова и снова в ответ на вопрос критиков и читателей он повторял, что хотел лишь «развлечь» и что его нонсенс не значит решительно ничего. В этой настойчивости видится прежде всего понятное желание писателя защититься от произвольных аллегорий. Вероятно, следует принять во внимание и то, что в литературном контексте середины XIX в. термин «развлечение» выступал неизменно в оппозиции «развлечение — назидание» со всем комплексом связанных с ними понятий. Пытаясь подыскать ему аналог в системе понятий наших дней, мы приходим к «художественности», трактуемой весьма широко.

При чтении сказок Кэрролла бросается в глаза насыщенность их литературными реминисценциями и пародиями. Западные исследователи немало потрудились над тем, чтобы расшифровать эти литературные аллюзии. Это, во-первых, многочисленные стихотворные пародии, в которых, по мнению большинства специалистов, Кэрролл высмеивает унылую дидактическую литературу той поры, издеваясь над прописными истинами здравого смысла «четырех стен». Мы еще вернемся к вопросу о пародиях в «Стране чудес» и «Зазеркалье», пока что заметим только, что пародийная стихия в обеих сказках очень сильна и вовсе не ограничивается одними стихотворениями. Вместе с тем наряду с пародиями в текстах двух сказок об Алисе немало прямых и косвенных цитат из других авторов, аллюзий, заимствований, которые звучат отнюдь не пародийно. Сам Кэрролл не раз признавал, что при сочинении «Алисы» использовал всякие «клочки и обрывки». Вопрос о том, «едят ли кошки мошек», возможно, навеян строками из «Золотой нити» (1861) Нормана Маклеода; золотой ключик — стихотворением и сказкой Джорджа Макдоналда [80] Как указывает P. Л. Грин, стихотворение Джорджа Макдоналда было опубликовано в 1861 г. в книге «Victoria Regis», а его знаменитая сказка-аллегория «Золотой ключ» вышла лишь в 1867 г. в сборнике «Встречи с феями» (Dealings with Fairies). Однако друзья читали сказки Макдоналда в рукописях задолго до публикации, и Кэрролл, конечно, мог знать их. ; в сцене с Гусеницей и грибом слышатся отзвуки «Бала бабочек» (1806) Уильяма Роскоу. «Зазеркалье» разрабатывает тему зеркала, предложенную, в частности, тем же Макдоналдом в романтической вставной новелле о Космо Верштале, бедном студенте Пражского университета (роман-сказка «Фантазия», 1858); Белый Рыцарь напоминает Грустного Рыцаря в «Фантазии» Макдоналда, а возможно, и Дон Кихота [81] Hinz J. Alice Meets the Don. — South Atlantic Quarterly, LI I, p. 253–266. См. также: Aspects, p. 143–155. He принимая в целом концепции Хинца, выводящего «Алису» из «Дон Кихота», отметим лишь справедливые наблюдения о близости ряда деталей. . Было замечено, что в первой главе «Зазеркалья» слышатся отзвуки «Сверчка на печи» Диккенса и его пародистов [82] Tillotson К. Lewis Carroll and the Kitten on the Hearth. English. VIII, 45 (1950), p. 136–138. К. Тиллотсон полагает, что в начале «Зазеркалья» (рассуждение о белом котёнке и пр.) Кэрролл бессознательно вспоминает пародию на диккенсовского «Сверчка на печи», опубликованную в «Блэквудз мэгэзин», в ноябре 1845 г. (Aytoun W. Е. Advice to an intending Serialist. — Blackwood’s Magazine, LX. 1845, November, p. 590–605). , в «Стране чудес» находят цитаты из «Энеиды» [83] Oxford Alice, p. 256. На сходство с «Энеидой» Вергилия указал Дж. Баретт Дейвис (Times Literary Supplement, 1965, 26 Jan.). Имеются в виду строки: «Nemo ex hoc numero mihinondonatus alibit… Omnibus hie evit unos honos» (Aeneid, v. 305 et seq), нашедшие свое отражение в завершении Бега по кругу. и «Божественной комедии» [84] П. Хит указывает, что слова Герцогини в гл. IX — «Повесть Черепахи Квази» — «Любовь, любовь, ты движешь миром…» есть последняя строка Дантова «Рая» («безусловно, заимствованная из какого-то второсортного перевода», — замечает Хит). См.: The Philosopher’s Alice. Alice’s Adventures in Wonderland and Through the Looking-Glass by Lewis Carroll I Introduction and Noles by Peter Heath. New York, 1974, p. 87). В переводе Лозинского эта строка звучит так: «Любовь, что движет солнце и светила» (Песнь XXXIII, 145). Р. Л. Грин, однако, уточняет, что, хотя «в конечном счете» слова эти восходят к Данте, здесь цитируется первая строка популярной песни «Утро любви» (автор неизвестен, записана в Бирмингаме около 1820 г.). .