Софья Тихонова - Историческая память в социальных медиа

Исследования в области политики памяти на Западе на сегодняшний день оформились в особое междисциплинарное научное направление, сконцентрированное на четырех основных темах: 1) использование прошлого при формировании национальных и региональных идентичностей; 2) изучение памяти о колониализме; 3) «проработка проблематичного прошлого», травмы памяти, главной из которых провозглашается Холокост; 4) проблемы политики памяти в контексте transitional justice – восстановительного правосудия, направленного на преодоление последствий систематических нарушений прав человека, связанных с историей авторитарных режимов [Ефременко, Малинова, Миллер]. В России наряду с изучением данных тем особое внимание уделяется исследованию роли государства и его институтов в проведении политики памяти. Эти исследования ориентированы на государствоведение, и для обозначения исторической политики в них используются понятия «государственная политика по сохранению исторической памяти» [Попп, Шахнович], «государственная политика в области праздников» [Ефремова] либо «государственная политика памяти» [Беляев, Линченко].

Теория политики памяти вскрывает государственные механизмы управления исторической памятью. Однако они не являются единственными способами целенаправленного воздействия на данный объект. Отдельного упоминания заслуживает понятие исторической памяти, активно вводимое в научный оборот А.И. Миллером. Он связывает историческую политику с активностью по оперированию образами Прошлого конкретными политическими силами, характерную практически исключительно для современных демократических посткоммунистических государств [Миллер, 2009]. В этом случае историческая память превращается в оружие идеологической индоктринации, практикуемой не государством, а ключевыми игроками гражданского общества. Историческая политика подчиняет исторические исследования национальному патриотизму, и в результате стремление к стабильности оборачивается дестабилизацией плюралистического общества.

Независимо от негативных и позитивных аспектов рассматриваемых терминов, очевиден, во-первых, характерный для них акцент на активную преобразующую деятельность субъекта в отношении образов Прошлого. Субъекты исторической политики и политики памяти – это не просто носители определенных конкурирующих образов Истории, но их создатели и трансляторы, нередко крайне агрессивные ко всем формам исторического инакомыслия. Во-вторых, очевидно разграничение по кругу субъектов. От ключевого агента управления исторической памяти (политика памяти) – государства – мы переходим к более широкому кругу акторов. Политические силы – категория весьма размытая, способная обозначать и политические партии, и социальные движения, и любых социальных субъектов, принципиальной особенностью которых является наличие у них властных ресурсов и ресурсов влияния. Что произойдет, если мы перейдем на уровень работы массового субъекта с образами Прошлого? На первый взгляд, речь должна пойти о деятельности, не использующей властные ресурсы и ресурсы влияния, т. е. о деятельности социальной, а не политической. Но в цифровом обществе принципиально иная ситуация с их распределением, что мы видели в первом параграфе, обращаясь к феномену цифрового раскрепощения масс. Теории memory studies выработали традицию рассматривать взаимодействие индивидуальной и локальной исторической памяти с политикой памяти и исторической политикой в терминах молчаливого конфликта. Память оказывается продуктом сложного, многофакторного и поляризованного взаимодействия, в котором массы и государство производят разные образы истории. Личный опыт, семейные предания, неофициальные источники, живая память поколений, с одной стороны, и учебники истории, искусство, музеи, мемориальные церемонии, государственная коммеморация и цензура, с другой стороны, резонируют и диссонируют, иногда подкрепляя, иногда отрицая версии друг друга в массовом сознании.

Индивиды помнят иначе, чем им предлагают внешние агенты, и отстаивают свою память. Но сам факт наличия иных образов Прошлого и возможность их широкой объективации в условиях новых эпистемических арен означает наличие конструирующей активности, преобразующей и создающей исторические представления, потенциально разделяемые различными сообществами. Эта активность в условиях медиального поворота порождает новую социальную структуру памяти – медиапамять.

Библиография

Аникин Д.А. Политика памяти в сетевом обществе: риски и перспективы // Наука и образование сегодня. 2018. № 12 (35). С. 77–79.

Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Пер. с нем. М. М. Сокольской. М.: Языки славянской культуры, 2004. 368 с.

Ачкасов В.А. «Политика памяти» как инструмент конструирования постсоциалистических наций // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2013. – Т. 16, № 4 (69). С. 106–123

Бакиева Г.А. Философский анализ феномена социальной памяти: Дис… доктора философских наук: 09.00.11 / С.-Петерб. гос. унт. Санкт-Петербург, 2001. 339 с.

Беляев Е.В., Линченко А.А. Государственная политика памяти и ценности массового исторического сознания современной России: Проблемы и противоречия // Studia Humanitatis. 2016. № 2. С. 21.

Гигаури Д.И. Политика памяти в практике социального конструирования политической идентичности // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение: Вопросы теории и практики. 2015. № 10. Ч. 1. с. 59–64.

Головашина О.В. Политика памяти в условиях «времени Мебиуса» // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2017. № 38. С. 63–70.

Гущин В.Р. Образ прошлого как политический миф: афинская автохтония (V–IV вв. до н. э.) // SCHOLE. Философское антиковедение и классическая традиция. 2019. Т. 13. № 1. С. 180–197.

Дмитриева М.Г. Состояние и тенденции развития исторической памяти в массовом сознании российского общества: автореферат дис… кандидата социологических наук: 22.00.04 / Рос. акад. гос. службы при Президенте РФ. М., 2005. 195 с.

Евгеньева Т.В., Титов В.В. Образы прошлого в российском массовом политическом сознании: мифологическое измерение // Политическая наука. 2017. № 1. С. 120–137.

Ефременко Д.В.,Малинова О.Ю., Миллер А.И. Политика памяти и историческая наука // Российская история. 2018. № 5. С. 128–140.

Ефремова В.Н. Государственная политика в области праздников в России: пересмотр оснований идентичности? // Вестник Пермского научного центра УРО РАН. 2016. № 5. С. 93–98.

Жирков Г.В. История цензуры в России XIX–XX вв. М.: Аспект Пресс, 2001. 367 с.