Мирча Элиаде - Священное и мирское

Все это, впрочем, «зашифровано» в космических ритмах, и нужно лишь уметь расшифровать то, что «говорит» Космос своими многочисленными способами бытия, чтобы понять тайну Жизни. Но одно представляется очевидным: Космос — это живой организм, который периодически обновляется. Тайна неисчерпаемого проявления Жизни связана с ритмическим обновлением Космоса. Поэтому Космос воображается в виде гигантского дерева: способ существования Космоса, и в первую очередь его способность к бесконечному возрождению, символически уподобляются жизни дерева.

Уместно отметить тем не менее, что речь не идет о простом перенесении образа микрокосмического уровня на уровень макрокосмоса. Будучи «предметом природы», дерево не может раскрыть нам всю полноту космической жизни : на уровне мирского опыта способ его существования не покрывает способа существования Космоса во всей его полноте и сложности. На уровне мирского опыта растительная жизнь открывает лишь последовательность «рождений» и «умираний». И только религиозное видение Жизни позволяет «расшифровать» в ритме растительной жизни иные значения, и в первую очередь идеи возрождения, вечной молодости, здоровья, бессмертия. Религиозная идея абсолютной реальности символически выражена множеством и иных образов. Например, некоего «чудесного плода», который приносит одновременно и бессмертие, и всезнание, и всемогущество, т. е. плода, способного превратить человека в бога.

Образ дерева избран не только как символ Космоса, но и как способ выражения жизни, молодости, бессмертия, мудрости и знания. Наряду с Космическими Деревьями, такими, как Yggdrasil в германской мифологии, истории религии известны Деревья Жизни (например, в Месопотамии), Бессмертия (Азия, Ветхий Завет), Мудрости (Ветхий Завет), Молодости (Месопотамия, Индия, Иран) и т. п.. [195] Ср.: Traite d'histoire des religions , p. 239 sq. Иначе говоря, дерево призвано выразить все то, что религиозный человек расценивает как абсолютно реальное и священное , т. е. то, что он знает о богах, о том, чем они обладают как боги, и что лишь очень редко становится доступно некоторым избранникам божьим — героям и полубогам.

Вспомним также мифы о поисках бессмертия или вечной молодости. Мы видим, что и в них на первый план выведено дерево с золотыми плодами или чудесной листвой. Это дерево растет «за тридевять земель» (на самом деле в другом мире), его охраняют какие-то чудовища (грифы, драконы, змеи). Чтобы сорвать чудесные плоды, нужно сразиться с чудовищем и убить его, иначе говоря, выдержать некое испытание, являющееся посвящением в герои : победитель «путем насилия» приобретает сверхчеловеческие, чуть ли не божественнные свойства вечной молодости, непобедимости и всемогущества.

Эти символы Космического Дерева Бессмертия, или Познания с наибольшей силой и ясностью выражают то великое значение, какое придается религией растительности. Иначе говоря, священное дерево или священные растения обнаруживают какую-то структуру, не проявляющуюся у других конкретных типов растений. Как мы уже отмечали, именно священность раскрывает самые глубинные структуры Мира. Космос предстает в виде «шифра» только тогда, когда его наблюдают с позиций религии. Только религиозному человеку ритмы растительного мира открывают Таинства Жизни и Сотворения, обновления, вечной молодости и бессмертия. Можно даже сказать, что все деревья и растения, расцениваемые как священные (например, кустарник ashvatha в Индии), обязаны своим особым положением тому, что они воплощают архетип, примерный образ растительности в целом. С другой стороны, именно религиозная значимость растений заставляет людей выращивать их, ухаживать за ними. Как отмечают некоторые авторы, все растения, выращиваемые сегодня, первоначально считались священными. [196] A. G. Haudricourt et L. Heain. L'Homme et les plantes cultivees (Paris, 1946), p. 90

То, что мы называем любовью к растениям (например, когда весной растения пробуждаются от сна), восходит не к мирскому «натуралистическому» опыту. Напротив, в этом проявляется религиозный опыт возобновления (нового начала, нового сотворения) Мира, который и позволяет расценивать весну как воскрешение Природы. И в основе той значимости, какая придается религией весне, лежит Таинство периодического возрождения Космоса. Впрочем, в поклонении растениям важен зачастую не столько сам природный феномен весны и появления растительности, а знак , предвещающий космическую тайну. Вспомним об одном весеннем обряде: группы молодых людей обходят дома в деревне и показывают какую-нибудь зеленую ветвь, букетик цветов, птицу. [197] Ср.: Traite d'histoire des religions , p. 272 sq. Это знак неотвратимого воскрешения растительной жизни , свидетельство тому, что таинство свершилось, что весна вот-вот наступит. Большинство подобных обрядов совершаются до того , как проявляется «природный феномен» весны.

Напомним еще раз: для религиозного человека Природа никогда не бывает только чем-то «природным». Опыт познания Природы, полностью исключающий ее священность, начался сравнительно недавно. Причем он доступен лишь незначительной части современных людей. В первую очередь ученым. Для всех остальных Природа еще представляет и «очарование», и «таинство», и «величие», и в этом можно обнаружить следы прежних религиозных ценностей. Пожалуй, нет современного человека, пусть даже самого антирелигиозного, который остался бы бесчувственным к «прелестям» Природы. И речь не идет лишь о придаваемой Природе эстетической, спортивной или гигиенической значимости. Кроме всего этого, человек испытывает некое смутное не поддающееся определению чувство, в котором можно еще различить воспоминание об утратившем свою силу религиозном опыте.

Интересно показать на конкретном примере, как происходит изменение и разрушение религиозных ценностей, связанных с Природой. Мы старались найти такой пример в Китае, и вот почему: во-первых, в Китае, как и на Западе, лишение Природы священных свойств — дело образованного меньшинства; во-вторых, в Китае и на всем Дальнем Востоке этот процесс никогда не доводился до крайней степени. «Эстетическое созерцание» Природы еще сохраняет даже для наиболее скептически настроенных образованных людей некую религиозную значимость.

Известно, что начиная с XVII века в среде китайской интеллигенции стало модным устраивать мини-сады в больших плоских сосудах. [198] Нижеследующее ср.: Rolf Stein, «Jardins en miniature d'Exrteme-Orient» ( Bulletin de l'Ecole franqaise d'Extreme-Orient , 42, 1943), p. 26 sq., et passim. В этих вазонах, наполненных водой, в центре возвышались скалы с карликовыми деревьями, цветами, а часто и миниатюрными макетами домов, пагод, мостов, с фигурками людей. Скалы назывались «Горой в миниатюре» на аннамском языке [199] Аннамский язык — устаревшее название вьетнамского языка. и «Искусственной горой» на сино-аннамском. Заметим, что сами названия уже свидетельствуют о неком космологическом значении: мы ведь видели, что гора — символ Вселенной.