Рут Бенедикт - Хризантема и меч

Ибо в Японии постоянной целью является честь. Она необходима для завоевания уважения. В зависимости от обстоятельств используются, а затем отбрасываются средства для ее достижения. При перемене ситуации японцы могут изменить свои позиции и взять новый курс. В этой смене они не видят, как люди на Западе, моральной проблемы. Мы увлекаемся «принципами», идеологическими убеждениями. Если проигрываем, то все равно сохраняем старые взгляды. Побежденные европейцы всюду создавали подпольные движения. За исключением немногих твердокаменных, японцы не нуждаются в организации движений сопротивления и подпольной оппозиции оккупационным силам американской армии. Они не чувствуют моральной необходимости придерживаться старого направления. Отдельные американцы с первых же месяцев оккупации безопасно путешествовали на набитых, как сельди в бочках, поездах в отдаленные уголки страны, и их любезно приветствовали прежде настроенные националистически чиновники. Не было никаких случаев мести. Когда наши джипы разъезжают по деревням, вдоль дорог выстраиваются дети, кричащие «хэлло» и «гудбай», и мать машет американскому солдату ручкой своего ребенка, если тот слишком мал и не в состоянии сделать это сам.

Эту полную метаморфозу японцев после поражения американцам трудно принять за чистую монету. Ничего подобного мы не могли бы сделать. Понять это нам даже труднее, чем изменение позиции их военнопленных в наших лагерях для интернированных. Ведь пленные считали себя умершими для Японии, а мы действительно и не предполагали, на что могут быть способны «мертвые» люди. Очень немногие из знатоков Японии на Западе предсказывали, что в Японии после ее поражения также можно будет обнаружить изменения, аналогичные тем, что произошли во внешнем поведении военнопленных. Большинство из них были убеждены, что Япония «признает только победу или поражение» и что поражение было бы в ее глазах равносильно оскорблению, за которое она мстила бы долгим отчаянным насилием. Некоторые были убеждены, что национальные особенности японцев не позволят им принять условия мира. Такие специалисты по Японии не понимали гири. Они выбрали из всех приносящих уважение в Японии альтернатив поведения одну броскую традицию мести и агрессии. Они не учли японскую манеру выбирать другой курс. Они спутали японскую этику агрессии с европейской, согласно которой любой человек или страна, ведущие борьбу, должны сначала убедиться в истинной справедливости ее причин и черпать силу из резервуаров ненависти или морального осуждения.

Японцы направляют свою агрессию по иному пути. Им очень нужно быть уважаемыми в мире. Они видели, что солдатня сумела завоевать великим державам уважение в мире, и вступили на путь обретения равенства с ними в этом отношении. Из-за бедности их ресурсов и примитивности их технического уровня развития им пришлось Ирода переиродить. Когда грандиозная попытка окончилась провалом, для них это означало, что агрессия — не та дорога, которая, в конце концов, принесет им честь. Гири всегда означало в равной мере как использование агрессии, так и соблюдение уважительных отношений, и после поражения японцы перешли от первого ко второму, очевидно, без психического насилия над собой. Цель остается той же — их доброе имя.

Япония вела себя точно так же и в других событиях своей истории, и всегда это вызывало удивление у Запада. Только лишь после долгой изоляции Япония приподняла свой занавес, как в 1862 г. в Сацуме был убит англичанин Ричардсон. [164] Английский купец Ч. Ричардсон был убит 14 сентября 1862 г. в деревне Намамуги, расположенной недалеко от Иокогамы, вассалами даймё Сацума. Предъявленные Великобританией в связи с этим инцидентом требования к Японии сёгунское правительство согласилось выполнить, а княжество Сацума — нет. В ответ на это Англия 15 августа 1863 г. бомбардировала Кагосиму. Княжество Сацума являлось очагом волнений против белых варваров, а самураи Сацумы были известны как самые надменные и воинственные во всей Японии. Англичане направили карательную экспедицию и бомбардировали Кагосиму — важнейший порт Сацумы. В течение всего периода Токугава японцы создавали огнестрельные орудия, но это были копии старых португальских пушек, и Кагосима, конечно, не представляла собой достойного для английских военных кораблей противника. Однако последствия той бомбардировки были удивительными. Вместо обета вечной мести Англии Сацума стала домогаться дружбы с ней. Княжество увидело силу своих противников и стало искать возможности поучиться у них. Оно вступило в торговые отношения, и на следующий год в Сацуме был основан колледж, где, как писал один японец — современник этих событий, «изучались тайны западной науки и знаний… Возникшая благодаря делу Намамуги дружба продолжала крепнуть». [165] Norman Е.Н. Ор. cit., р. 44–45, и прим. 85 (прим. Р. Бенедикт). (Имеется в виду Japan's Emergence as a Modern State). Дело Намамуги [166] В упоминаемом Р. Бенедикт и Э. Норманом «деле Намамуга», т. е. деле об убийстве английского купца Ричардсона (см. выше, прим. 180), неправильно названо место его свершения: Намамуга вместо Намамуги. это и есть карательная экспедиция Британии против княжества Сацума и бомбардировка его порта.

Этот случай не был единственным. Другим соперничавшим с Сацумой по крайне агрессивной и враждебной ненависти к иностранцам княжеством было Тёсю. [167] Княжество Тёсю находилось на месте современной префектуры Ямагути (юг о. Хонсю, район Тюгоку). В начале 60-х годов XIX в. во время гражданской войны в Японии вместе с княжеством Самума было одним из центров оппозиции. В 1864–1865 ив 1865–1866 гг. сёгунат Токугава провел две карательные экспедиции против мятежного княжества. В 1865 г. между княжествами Тёсю и Сацума был заключен военный союз. Обоим княжествам принадлежала ведущая роль в подготовке реставрации императорской власти. Формально безвластный императорский двор издал императорский указ, датированный 11 мая 1863 г., в котором сёгуну приказывалось изгнать всех варваров с японской земли. [168] После убийства Ричардсона (см. прим. 180) Англия категорически настаивала на наказании его убийц и денежной компенсации, угрожая обстрелом Эдо (Токио). В мае 1863 г. несколько сот английских и французских моряков высадились в Иокогаме и направились к Эдо. Это обеспокоило всю страну. На совещании императора с сёгуном в Киото 5 июня была намечена дата начала войны за «изгнание варваров» (24–25 июня). 23 июня сёгунат заявил иностранцам о своем намерении закрыть порты, однако на следующий день под угрозой обстрела английским и французским флотами Эдо внес требуемую за убийство Ричардсона компенсацию. В то же время, выполняя решение об «изгнании варваров», войска Тёсю 25 июня обстреляли из фортов Симоносэки иностранные суда. В ответ иностранными кораблями были потоплены два японских судна и обстрелян несколько раз Симоносэки. Иностранные угрозы заставили сёгунат отказаться от закрытия портов. Сёгунат игнорировал приказ, но Тёсю — нет. Княжество открыло огонь из своих фортов по западным торговым судам, прошедшим к ее берегам через Симоносэкский пролив. Японские пушки и снаряды оказались слишком примитивными, чтобы причинить какой-либо ущерб судам, но Тёсю получило урок, после того как международная западная эскадра быстро снесла его форты. Последствия этой бомбардировки были столь же странными, как и событий в Сацуме, и произошло это, даже несмотря на требования западных держав о возмещении ущерба в 3 млн. долл. Как пишет об инцидентах в Сацуме и Тёсю Норман, «сколь бы ни были запутанными мотивы резкого изменения поведения этих ведущих среди противников иностранного присутствия кланов, нельзя не уважать реализма и хладнокровия, проявленных ими при осуществлении этой акции». [169] Norman Е.Н. Japan's Emergence as a Modern State, p. 45 (прим. Р. Бенедикт).