Ольга Шнырова - Суфражизм в истории и культуре Великобритании

Следствием такого подхода было полное отсутствие у молодых представительниц среднего класса каких-либо перспектив, кроме замужества, работы гувернанткой или компаньонкой. Только эти профессии считались более-менее приемлемыми для девушки из приличной семьи и, сверх того, только для этих профессий ее образования было достаточно. В 1851 г. в Англии около 21 тыс. женщин работали гувернантками. Еще одним допустимым источником дохода был писательский труд, но он требовал весьма высокого уровня образованности. Профессии телеграфистки, конторской служащей или бухгалтера считались подходящими для мужчин среднего класса и недостаточно престижными для леди, и, кроме того, английское женское образование не давало достаточных знаний для этой работы [8] «В Америке и Германии бухгалтерия ведется в основном женщинами, жены и дочери торговцев удовлетворительно справляются с такой обязанностью, но в этой стране недостаточное знание арифметики является большим препятствием к женской занятости в данной сфере» (из выступления в палате общин У. Купера-Темпла во время дебатов по поводу допуска женщин в английские университеты 12 июня 1874 г. [ Hansard’s Parliamentary Debates . 1874. Vol. 219. № 1535]). .

Таким образом, наиболее приемлемой жизненной стратегией для женщины оставалось замужество. Однако результаты переписи населения 1851 г. показали, что в Англии 1400 тыс. женщин в возрасте от 20 до 40 лет и 359 969 женщин старше 40 лет были незамужними [15]: «Это была цена нашей блестящей империи, которую платили в основном женщины. В высших классах многие сыновья и братья, потенциальные мужья, всегда должны были находиться в колониях. Некоторые из них затем возвращались, но не все» [16]. В этих условиях устройство судеб дочерей на выданье становилось настоящей проблемой для многих семей, особенно если они не могли снабдить их достойным приданым, – такие ситуации ярко описаны в романах Джейн Остин.

Брак в викторианском обществе рассматривался прежде всего как экономическая сделка, и взаимные симпатии супругов были приятным, но необязательным дополнением к нему. Королева Виктория, состоявшая в счастливом браке с принцем Альбертом, тем не менее с горечью записала в своем дневнике 16 мая 1860 г.: «Все браки – это лотерея, хотя среди них встречаются и счастливые, до сих пор бедная женщина духовно и физически является рабыней своего мужа… <���…> Когда я думаю о веселой, счастливой девушке и предвижу то жалкое, болезненное положение, на которое обречена молодая жена, то не могу не осознавать отрицательные стороны брака» [17].

Печальный взгляд королевы на замужество не является преувеличением. В английском праве существовало три источника законодательства: акты парламента (статутное право), решения судов по конкретным случаям (судебное или прецедентное право), традиции и обычаи, признанные законом (обычное, или неписаное, право). Большинство несправедливых в отношении женщин норм проистекали из обычного права, которое, как отмечали английские юристы того времени, «оставалось практически неизменным в последние пятьсот лет» [18] и, опираясь на средневековую традицию, плохо соответствовало изменившимся экономическим и социальным условиям. В феодальном обществе основную ценность представляла земля, а не капитал, поэтому регулирование личной собственности не имело большого значения, и закон охранял прежде всего земельную собственность женщин, на которую не распространялся контроль мужа. В XIX в. ситуация в корне изменилась, но устаревшее законодательство не учитывало этих изменений [19].

Английские законы до последней трети XIX в. рассматривали мужа и жену как единое целое: мужчина нес полную юридическую ответственность за женщину, которая утрачивала дееспособность, как только вступала в брак (так называемый статус coverture ). Авторитетный английский юрист сэр Уильям Блэкстоун в трактате «Комментарии к законам Англии» ( Commentaries on the Laws of England ) определил концепцию coverture следующим образом: «Состоящие в браке супруги с точки зрения закона являются одним лицом: это означает, что правовое существование женщины в браке прекращается и сливается с существованием ее мужа, под чьим крылом, опекой и защитой она осуществляет все свои поступки» [20]. В период общественной кампании за пересмотр правового статуса замужних женщин критический обзор английских законов о браке был дан писательницей Каролиной Нортон в памфлетах «Письмо королеве по пово-ду билля о браке и разводе, выдвинутого лордом-канцлером» ( A Letter to the Queen on Lord Chancellor Cranford’s Marriage and Divorce Bill ) и «Английские законы XIX века, касающиеся женщин» ( English Laws for Women in the Nineteenth Century ), а также в исследовании Барбары Лэй-Смит «Краткий обзор наиболее важных законов, касающихся женщин, данный простым языком» ( A Brief Summary in Plain Language of the Most Important Laws Concerning Women ) [21]. Все три брошюры достаточно эмоционально, но от этого не менее аргументированно описывают несправедливость английских законов в определении правового статуса замужней женщины, представленные в них материалы не являются тенденциозными либо преувеличенными, поскольку подтверждаются заявлениями юристов и политиков, которые часто обращались к этой теме в ходе парламентских дебатов конца 60-х – начала 80-х гг. XIX в. в период реформирования семейно-брачного законодательства [9] Дж. Брайт сравнивал положение замужней женщины в обычном праве с положением негров в Америке до отмены рабства ( Hansard’s Parliamentary Debates . 1870. Vol. 201. № 199). .

Воплощение концепции coverture на практике означало, что вся собственность женщины, принадлежащая ей до брака, переходила к мужу, равно как и ее заработки, доходы, подарки и полученное наследство. В случае смерти жены все ее имущество оставалось мужу, и ее завещание не имело юридической силы без его согласия. Исключение составляла земельная собственность, которая не переходила к мужу безусловно, что было сохраняющимся реликтом феодального права. Принадлежащая женщине или наследуемая ею земельная собственность передавалась в распоряжение мужчины на время брака, а после его смерти возвращалась в семью вдовы, причем она имела право на так называемую вдовью долю ( Dower ) в размере одной трети имущества. В случае смерти жены при отсутствии детей недвижимость переходила к ее наследникам. При наличии детей в браке собственность оставалась во владении мужа до его смерти, затем переходила к наследникам жены.

Экономическая недееспособность замужней женщины проявлялась и в том, что она не могла без разрешения супруга подписывать деловые бумаги или брать кредит. По закону муж мог отказаться оплачивать покупки жены, если он не уполномочил ее сделать их. Исключение составляло только приобретение товаров, необходимых для поддержания жизнедеятельности семьи, но решение об их оплате в данном случае принимал суд.