Дмитрий Калюжный - Другая история литературы

В Айоции, в своем дворце,
На троне Дазарат [103] Считается, что Дазарат от каждой из своих трех жен имеет по одному сыну: от Кавзалии — Раму, от Кейкеи — Фарату и от Сумитры — Лакшану. При начале рассказа второй сын, Фарата, находится у родителей своей матери в стране Кекайи. Рама женат на Сите, дочери царя страны Бидехи. сидел.
В палату царскую вошли
Князья и сели по местам,
Согласно званью своему,
И, взоры обратя к царю,
Безмолвно ожидали. Их
Поклоном государь почтил
И низким голосом, как бой
Торжественный литавр, как гром,
Рокочущий из туч, сказал
Им мудрые слова:
«Князья!
Вам всем известно хорошо,
Как правили страной мои
Предместники и как о ней
Всегда отечески пеклись.
Я следовал по их пути;
Без отдыха, по мере сил,
О благе царства я радел,
Но ныне в тягостных трудах,
Под желтым зонтом [104] Желтый зонт — в Китае знак царского достоинства в значении скипетра. я ослаб
Душою, телом изнемог.
Мне в тягость почести и власть,
И не по силам долг царя:
Добро и правду охранять.
Мне нужен отдых, я стремлюсь
К покою. Пусть же за меня
Заботу примет старший сын
О благе подданных. Я вас
У трона своего собрал,
Чтоб ваше мнение узнать
И выслушать от вас совет.
Я Раме назначаю трон.
Он добродетелью своей
Глубоко радует меня.
Как Индра [105] Индра — царь богов. духом он могуч,
В нем сочетался светлый ум
С телесной силой, красотой
И добронравием. Ему,
Как лучшему из всех мужей,
Который в силах может быть
Тремя мирами [106] То есть не иначе, как Европой, Азией и Африкой. управлять,
За благо почитаю я
Заботы и труды свои
С высоким саном передать.
Мы этим выбором дадим
Стране порядок и покой,
А я избавлюсь от трудов,
Тяжелых в возрасте моем.
Скажите, по душе ли вам
Царевич? Кажется ль он вам
Вождем достойным? Ждете ль вы
В грядущем блага от него?
Подобно мне, и вы теперь,
Обдумав, мнение свое
Должны открыто объявить.
И если не согласны вы
С моею волей, я готов
Желанья ваши примирить
Ко благу общему».
Так царь
Собранью с трона говорил.
Как туча дождевая в зной
Павлинов стаю веселит,
И криком радостным ее
Они встречают, так слова
Царя восхитили князей.
И стены царского дворца
От громких кликов потряслись:
«На царство Раму посвяти!
Пусть царствует над нами он!»

Ты послушай со вниманием
Эту повесть, что скажу тебе.
. . . . . .
В роде доблесных асурасов [107] Титанов, могучих великанов, будто бы живших сначала на земле.
Был один — Асур по имени.
Он между вождями Дайтиев [108] «Дайтья» значит просто — создание. Дайтьи считаются добрыми творениями Агуры-Мазды (творцы света), не испорченными врагом чистоты Ариманом (сатаной). Но это плохо соответствует их поведению в рассказе о Сундасе и Упасундасе, как увидим далее.
Своей силой и отвагою
Так блистал, как солнце яркое,
И два сына родились у него —
Такие же богатыри крепкие,
Сунд и Упасунд, по имени.
Груб и жесток был нрав их,
Сердца их были железные.
Но думою одной сопряженные,
Всегда заодно друг с другом действуя,
Два эти суровые Дайтия,
На единый миг не расставалися.
Радость и горе были у них общие,
Друг без друга и не ели они,
Друг без друга не ходили никуда,
Лишь угодное друг другу делали
И говорили друг другу — угодное.
Мысля заодно, поступая заодно,
Оба сделавшись существом одним,
Они выросли, великие богатыри,
И единою думою дело задумали:
Все три мира завоевать захотели они,
Землю, и воздух, и небо самое.
А чтобы власть получить для этого,
Они к горе Виндгьях пошли
И свершили там покаянья страшные.
Лишь воздух да ветер служили им пищею,
И на кончиках пальцев, как камни недвижные,
Стояли они, подняв руки вверх,
Не вращая глаз, много времени…
Их жар бесконечный горел до того
Что гора Виндгьях накалилась им
И проникнул огонь ей в каменные кости,
И дым покатился столбом к небесам,
И страшно и чудно зарделась гора. [109] Автор явно описывает вулкан.
И Праотец мира к ассурам великим
На гору Виндгьях низошел [110] Возможно, автор вдохновлялся библейским рассказом о явлении Бога Моисею на горе, в огне и дыме.
Почтил их вопросом: «чего вы хотите?»
А Сунд с Упасундом, суровые братья,
Предстали пред богом, сложив свои руки,
И так говорили великому богу:
— Если нашим покаяньем
Был отец миров доволен
То пред нами да не будет
Сокровенных тайн волшебства,
И оружие врагов всех
Об наш щит да сокрушится….
Пусть все твари нас страшатся,
Мы же кроме себя только
Никого не убоимся.
— Что желали, что сказали,
То даю, — ответил Брама. [111] Брама означает Бог-Слово, откуда видно, что автору было уже известно средневековое ромейско-византийское учение о Логосе, выраженное впервые в Евангелии Иоанна (I,1): «В начале было Слово (Логос), и слово было у бога, и слово было — бог».
Лишь по вашему ж желанью,
Не иначе, вы умрете.
Благодать принявши Брамы,
Вожди дайтьев, братья оба,
Возвратилися в дом отчий.
И весь город славных дайтьев
Утопал в увеселеньях.
В наслаждениях бессменных
В упоении год целый
Был не год, а день единый.
……………………………
Приступив к завоеванию,
Что ни есть, земли всей твердыя,
Они созвали дружины все,
И такую речь суровую
Ополчениям своим молвили:
— Все цари — дарами щедрыми
А брамины — совершением
Жертв своих преумножают здесь
Крепость, блеск богов и счастье их.
Их молитвами смиренными
Расцветает слава божия.
А ассуры всем враги они,
Значит нам единодушно всем
За работу взяться надобно,
Умерщвлять их всюду надо нам,
Где лишь только мы ни встретим их.

Так на восточном берегу моря великого
Два богатыря говорили своим войскам
Слова эти страшные,
И жестокосердных помыслов преисполненные
Они разошлись на все стороны, по всей
Что ни есть, твердой земле.
И везде дваждырожденных [112] Дважды рожденными (движдами) назывались две высшие касты: Брахманов (священников) и Кшатриев (воинов).
И богам творящих жертвы,
Умерщвив насильственной смертью,
Подвигалися все дальше.
По обителям отшельников,
Просветленных созерцанием,
Рати дайтиев надменные,
Сам огонь жертвопылающий
Побросали в воду с яростью…