Александр Поламишев - Событие - основа спектакля

Что же, это почти точное изложение фабулы пьесы... Но только — «почти» и именно — только «фабулы»...

«...Самобытное — только потому и называется самобытным, что оно ниоткуда не заимствовано... Оригинальным признается... всегда такое драматическое произведение, в котором сценариум и характеры вполне оригинальны. Этого довольно: фабула в драматическом произведении дело неважное, но только фабула, а не сюжет. Под сюжетом разумеется уж совсем готовое содержание, т. е. сценариум со всеми подробностями» (разрядка моя. — А. П) [65].

Вариант фабулы, который мы изложили выше, страдает отсутствием многих подробностей. В этом варианте фабулы напрочь отсутствовали все поступки не только цыган, Гаврилы, Ивана, Робинзона, но даже поступки Кнурова и Вожеватова... Почему это произошло? А потому, что для того чтобы рассказать историю несчастной любви Ларисы, пусть даже основанную на социальном моменте — «вынужденном» предательстве Паратова («Деньги! Деньги!») — для этого совершенно не обязательнытакие фигуры, как Кнуров, Вожеватов и все остальные обитатели Бряхимова...

Та фабула, которую мы рассказали, фабула мелодрамы. «Русская нация еще складывается, в нее вступают свежие силы. Зачем же нам успокаиваться на пошлостях, тешащих буржуазное безвкусие... Русские драматические писатели давно сетуют, что в Москве нет Русского театра, что для русского искусства нет поля, лет простора, где бы оно могло развиваться. И в неразвитом, малообразованном народе есть люди с серьезными помыслами и с этическим... чутьем. Нужно, чтоб для них был выбор... Если же не будет образцового театра, то простая публика может принять оперетки и мелодрамы, раздражающие любопытство или чувственность, за настоящее, подлинное искусство. (Разрядка моя.— А. П.)

Все острое и раздражающее не оставляет в душе ничего, кроме утомления и пресыщения»[66],— вот что писал Островский в 1881 году, то есть спустя три года после создания «Бесприданницы». Трудно себе представить, чтобы Островский, так презрительно отзывающийся о мелодраме, почти в это же время сам написал мелодраму под названием «Бесприданница». Наверное, все-таки прав Н. А. Добролюбов, утверждающий, что: «...Островский обладает глубоким пониманием, русской жизни и великим умением изображать резко и живо самые существенные ее стороны. Он захватил такие общие стремления и потребности, которыми проникнуто все русское общество, которых голос слышится во всех явлениях нашей жизни, удовлетворение которых составляет необходимые условия нашего дальнейшего развития...

...Островский, так верно и полно изобразивший нам «темное царство», показавший нам все разнообразие его обитателей... должен был дать нам указание и на возможность выхода на вольный свет из этого тяжкого омута... Мы должны сознаться: выхода из «темного царства» мы не нашли в произведениях Островского. Винить ли за это художника? Не оглянуться ли лучше вокруг себя и не обратить ли свои требования к самой жизни, так вяло и однообразно плетущейся вокруг нас ... ». (Разрядка моя.—Л. П.) [67]

Да, по всей вероятности, законы «однообразно плетущейся вокруг жизни темного царства» действуют и в пьесе Островского «Бесприданница». Проследить, как эта « вяло и однообразно плетущаяся» бряхимовская жизнь задушила юное, талантливое существо— Ларису,— вот, очевидно, задача, которую мог ставить перед собой Островский.

Еще раз вспомним утверждение А. Н. Островского, что «только то произведение можно признавать истинно художественным, «в основании (которого. — А. П.) лежит глубокая мысль... не в отвлеченной форме — в виде сентенции,— а в живых образах и, для первого взгляда, как будто случайно «сошедшихся в одном интересе»... (благодаря которому.— А. П.) эта мысль ясна и прозрачна».

Теперь становится ясным, зачем в «одном интересе» как бы «случайно сошлись» и Гаврило, и Иван, и Кнуров, и все остальные появляющиеся в I акте действующие лица. Духота, скука, тоска «полдня воскресного дня!» — вот «единый интерес» всех появляющихся в I акте обитателей Бряхимова; вот то, что так или иначе диктует их сегодняшние поступки.

Пушкин утверждал, что «автора надо судить по законам, им самим над собою поставленным».

Думается, что мы теперь с полным основанием можем сказать, что вскрыли исходное событие пьесы «Бесприданница» верно, ибо следовали тому художественному закону, который «сам над собою поставил» Островский.

Итак, на примере анализа пьесы Островского можно сделать еще некоторые выводы:

1) Исходное событие только тогда вскрыто верно, когда оно является таковым для всех лиц, действующих с начала пьесы до момента появления нового крупного события.

2) Наблюдается четкая закономерность: любое событие (исходное, крупное или менее крупное) всегда определяется тем, что заботы всех лиц, действующих в данном куске пьесы, сходятся в одном интересе, то есть их поступки диктует одно событие.

3) Эта общность забот действующих лиц вокруг одного события является критерием верности вскрытого нами события; то есть благодаря этому признаку мы убеждаемся в том, что данное событие является событием самой пьесы, а не придумано нами, не привнесено в пьесу извне.

«Позвольте,— опять могут возразить оппоненты,— вы говорите о методе действенного анализа, как о методе, в котором все анализируется прежде всего действием или событием, из которого вытекает это действие; а между тем для определения одного исходного события занялись изучением не только предлагаемых обстоятельств пьесы, но подняли много исторического материала, изучали эпоху, быт, проштудировали высказывания автора и критическую литературу о нем!»

Да, метод действенного анализа не отменяет ничего того, что было сделано автором системы прежде,— новый метод только как бы собирает все, фокусирует, ставит все на единую прочную основу.

«...Станиславский не случайно избрал событиев качестве исходного момента всей работы режиссера и актера над пьесой и ролью. Определяя событие и действия, режиссер невольно выхватывает все более широкие пласты предлагаемых обстоятельств, все глубже погружается в мир пьесы...

...Определяя событие, мы создаем себе наиболее устойчивый плацдарм для творчества. Событие — это фундамент, на котором стоит здание пьесы.

Вместе с тем это — как крючки с приманкой, на которые попадается рыба,— предлагаемые обстоятельства. События без предлагаемых обстоятельств мертвы. Режиссер или актер, не сумевший вытащить на поверхность всю совокупность предлагаемых обстоятельств, неминуемо создает схематичный спектакль или роль...