Андрей Якубовский - Профессия: театральный критик
- Название:Профессия: театральный критик
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Андрей Якубовский - Профессия: театральный критик краткое содержание
Настоящая книга знакомит читателя с российским и зарубежным театром 1960 — 2000-х годов, с творчеством ведущих актеров, режиссеров и сценографов этого времени. В ней помещены работы разных жанров — от портрета и театральной рецензии до обзора театральной жизни и проблемных статей. В связи с чем знакомство с книгой будет интересно и полезно не только для любителей театра, но прежде всего для студентов-театроведов, искусствоведов, филологов, как своего рода практикум по театральной критике.
Профессия: театральный критик - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Последнее кажется мне особенно важным, поскольку наш театр, к сожалению, не блещет в последние годы бесспорными творческими достижениями, а потому остро нуждается в притоке новых идей, в обогащении опытом мировой сцены.
Спектакль мюнхенского Каммершпиле "Троил и Крессида" стал весьма удачным прологом театрального праздника. Неизвестная нашему театру пьеса Шекспира, посвященная легендарной Троянской войне, обрела в истолковании Дитера Дорна живую актуальность и художественную цельность. В этом на редкость гармоничном и слаженном спектакле раскрывалась дисгармония мира, в котором люди разобщены эгоистическими страстями, порабощены человеконенавистническими идеями.
Игровое театральное начало наводило на лукавое подозрение, что перед нами выступают веселые, неуклюжие комедианты-ремесленники из "Сна в летнюю ночь". Скоро, однако, действие обнаруживало свой драматический темперамент, свою заряженность трагизмом. Спектакль располагался между этими полюсами, все время двигался от возвышенной поэтичности к трезвому реализму— нигде не изменяя взыскательному вкусу и техническому совершенству. Выразительны и красивы были декорации и костюмы художника Юргена Розе, сумевшего соединить несомненную подлинность и причудливую фантастичность; изобретательно решались самые замысловатые ансамблевые мизансцены; часто смело заходила в трудную область психологического гротеска игра актеров, не только рельефно воссоздававших, но и постоянно оценивавших внутреннюю жизнь своих героев, изъеденную себялюбием, искаженную ненавистью.
Все мало-мальски отмеченное человечностью было обречено на гибель в этом мире, плотно заселенном изнеженными, но воинственными троянцами и кровожадными, звероподобными греками...
Спектакль Каммершпиле, пожалуй, был несколько перегружен сценическими находками, но он продемонстрировал высокую театральную культуру, самобытно сочетающую рассудочность и эмоциональность, такой способ актуализации классики, который исключает поверхностные аллюзии.
"Троил и Крессида" показался многообещающим прологом праздника. Спектакли западноберлинского Театра Шаубюне ам Ленинер Платц "Три сестры" и Театра Танца из Вупперталя "Гвоздики" оказались его блистательной кульминацией.
Трудно представить себе нечто более контрастное, нежели выдержанный в тонах строгого психологизма, программно традиционный, отмеченный беспредельной преданностью автору чеховский спектакль Петера Штайна и сугубо театральный, импровизационно легкий, дерзкий спектакль-обозрение, сочиненный Пиной Бауш. "Три сестры", показанные на сцене "старого" Художественного театра, прозвучали как напоминание о том "душевном реализме", к вершинам которого некогда стремились основатели театра. "Гвоздики" были обращены не в театральное прошлое, но, думается, в какое-то еще неведомое нам будущее. Однако как прекрасно ужились эти два спектакля-события на фестивальной афише! Какие великолепные, позабытые нами возможности сцены раскрыли!
"Три сестры" и "Гвоздики" оказались близки друг другу пониманием театрального искусства как неповторимого чуда, которое каждый раз творится наново, по своим особым законам. Они были едины в ощущении сценического творчества как неразрывной связи узнавания и удивления. Блаженное чувство встречи с бесконечно близким и знакомым, охватывающее на "Трех сестрах", сменялось ощущением полной новизны и уникальности происходящего; настораживающая, дразнящая загадочность "Гвоздик" непрестанно обнаруживала тревогу и боль за человека, мечту о торжестве красоты, такие понятные сегодня.
Впрочем, разумеется, эти постановки представляли совершенно разные театральные тенденции.
Работа Штайна, вероятно, дает основания рассуждать о своеобразном представлении немецкоязычной сцены о психологическом реализме, об интерпретации его Чехова. Однако для меня, как, думаю, и для многих, "Три сестры" явились прежде всего откровением, вернувшим нам живое ощущение некоторых потускневших от времени ценностей.
Мы встретились с таким способом воссоздания чеховской правды и поэзии, когда персонажи заняты тысячью самых обычных дел — ив это самое время ломаются их судьбы, когда важны каждое точно интонированное слово, каждая тонкая деталь поведения — и одновременно по всему спектаклю неуклонно и мощно развивается тема тоски по невозвратимо уходящему времени. Мы вспомнили, что такое талантливая "смерть" режиссера в актере, когда, казалось бы, на сцене существует только жизнь исполнителя в роли, но построенная по законам музыкальной гармонии, только нагой быт, но согретый такой душевной теплотой (художник Кристоф Шубигер). Мы оценили такое совершенство ансамбля, когда невозможно ни выделить, ни заменить кого-либо из актеров, на долю каждого приходится своя, только ему одному принадлежащая минута полного исповедничества, своя неповторимая "мелодия", но в памяти звучит сегодня хор голосов милых, обделенных счастьем людей. Вот они проходят по просторной светлой зале, под стройными елями и этим сереньким осенним небом. Вот уже ушли в небытие, чтобы навсегда остаться с нами как воспоминание о неведомой нам прошлой жизни, с такой мудростью и пронзительной человечностью приближенной к нам одним из лучших режиссеров мирового театра...
Постановка Штайна возвращает нам еще одну истину. Психологический реализм, столь мало популярный сегодня, оказывается вовсе не исчерпан современным театром. Он и сегодня является, пожалуй, самым сложным, самым многозначным, самым высоким типом сценического творчества.
Вероятно, и в "Гвоздиках" можно усмотреть связь сценических экспериментов Пины Бауш с традициями немецкого экспрессионизма, с "тотальным театром". Однако и на этот раз неотразимое эмоциональное воздействие оказалось существеннее и важнее сухо-рационального его объяснения.
Поначалу обескураживает калейдоскоп, казалось бы, ничем не связанных, нередко зашифрованных по смыслу эпизодов, сбивает с толку отсутствие всякой видимой логики в обращении к самым разным средствам сценической выразительности. Но постепенно разрозненная и пестрая мозаика складывается в единый рисунок.
На сцене, превращенной в один громадный цветник из восьми тысяч гвоздик, разворачивается своего рода карнавал жизни, схваченный в контрастных проявлениях, демонстрирующий те социальные и психологические "тупики", в которые загоняет человека современная цивилизация. Отсюда эта беспредельная естественность поведения актеров в зачастую мучительных, унижающих обстоятельствах, в которые их помещает режиссер, — здесь берет начало тема необходимости возвращения человека к природе и к самому себе. Отсюда эти, пожалуй, немыслимые ни в каком другом спектакле стремительные переходы от слова к пантомиме, к танцу, от негромких эпизодов, прожитых по всем правилам психологизма, к устрашающе-напористым "гэгам" неутомимых каскадеров — играя контрастами, Пина Бауш получает возможность поделиться с нами своим ощущением трагифарса существования жителей современных больших городов, включает нас в поток рожденных ее фантазией ассоциаций и образных озарений.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: