Л. Зиман - Литературный театр

Люся . Нет, дедушка, – ни одного вопроса!

Усиливается свет. Люся протирает глаза.

Как я могла так с Крыловым разговаривать? Только бы дедушка пришёл в воскресенье. Непременно извинюсь и прочту ему все любимые басни в лицах, как ещё никогда не читала! Сыр! Подумаешь… Да ведь я лисице совала в клетку простой французский сыр, а та, быть может, только швейцарский любит! (Направляется к креслу.)

На сцене дуэт с гитарой.

Вместе .

Морская свинка.

Морская? А где ж это море?

Первый . Не люблю я таких небылиц:

Второй .

Она живёт в коридоре,

В ящике из-под яиц.

Первый . Клок белый,

Второй . клок чёрный,

Первый . клок рыжий –

Вместе . Как будто чёртик морской.

Первый . У бабушки есть в Париже

(без музыки) Знакомый химик такой.

Второй . Скажешь ей: «Здравствуй, душка!» –

Первый . Она равнодушно молчит,

Второй .

Нахохлится, словно подушка,

И грызёт прошлогодний бисквит.

Вместе . Но ночью (пауза) – совсем другое!

Первый . Вдруг выскочит, как домовой.

Вместе . И яростно рвёт обои

(Радостно). Под самой моей головой.

На теневом экране опять Крылов. Люся подходит к нему.

Люся . Дедушка, я перед вами очень, очень виновата.

Крылов . Это ещё что за новости?

Люся . Во-первых, я в прошлый раз во сне ошиблась… Назвала вас Василием Андреевичем, а ведь вы… Иван Андреевич. Правда?

Крылов . Ну, беда не велика. Давай-ка подумаем, почему ты ошиблась. Ты что днём читала, когда меня первый раз во сне видела?

Люся . «Ундину», дедушка . Третий раз читаю и начитаться не могу .

Крылов . Так. А кто «Ундину» написал, знаешь?

Люся . Жуковский. Поэт. Гладкое такое личико, как яйцо, и добрые глаза.

Крылов . Знаю, знаю, как же. А как Жуковского звали?

Люся . Василий Андреевич!

Крылов . Вот и ясно! Со мной говорила, а о нём думала. Огорчаться не стоит. Когда я в Петербурге жил… (Задумался.)

Люся . Дедушка, расскажите мне про Петербург что-нибудь? Что вам в Петербурге больше всего нравилось?

Крылов . Пожары. Что ж ты глаза вытаращила? Очень это красивая штука. Проскачет по Невскому ездовой-пожарный и в трубу трубит… Обоз за ним прогремит… Стёкла так и звякнут. Посмотришь на каланчу, сейчас же по сигнальным шарам сообразишь, где горит… Народу на улице, как тараканов за печкой… Лестницы, багры, дым из-под крыши в узлы свивается, каски блестят… Очень интересно!

Люся . Постойте, дедушка. Я не понимаю. Какие кони? Какая каланча? Почему шары? У нас в Париже совсем не так. Пожарные всегда на автомобилях выезжают.

Крылов . На чём? Не понимаю.

Люся . И каланчи у нас нет. Где загорится, по телефону дадут знать… Дзинь-дзинь! Алло! Кто говорит? Люся! (Переносит телефон якобы в разные концы Парижа.) – У нас пожар. – Очень приятно, сейчас приедем… Вот и всё. А есть телефоны и без проволоки. Ей-богу, дедушка. Из Парижа спрашивают: «Как ваше здоровье?» А из Нью-Йорка отвечают: «Спасибо, у меня насморк, чего и вам желаю!»

Крылов . Что это ты всё выдумываешь…

Люся . Так вы, пожалуй, и про аэроплан не поверите?

Крылов . Кушанье, что ли, французское?

Люся . Вы, дедушка, и про кинематограф тоже ничего не знаете? Люди бегают по полотну и всякую чепуху представляют.

Крылов . А страусы у вас по потолкам ещё не бегают?

Люся . Не бегают, дедушка.

Крылов . И то слава Богу! А что за труба на столбе?

Люся . Это, дедушка, граммофон.

Крылов . Ишь ты, слово какое. Что за штука такая? Кофе мелют, что ли?

Люся . Ах, какой вы смешной! Вот вы сейчас увидите, какой это … кофе.

Включает граммофон. Слышна басня Крылова в исполнении чтеца («Слон и Моська» в исполнении И.В. Ильинского?), Люся и ещё один участник спектакля по ходу чтения пантомимически «комментируют» басню.

Крылов . История! А может быть, труба твоя и басни сама сочиняет?

Люся . Нет, дедушка, этого она ещё не может… Теперь небось мне верите? Хотите, по телефону пожарную команду вызовем?

Крылов . Нет уж, спасибо. А китайского дракона ты тоже вызвать можешь?

Фарфоровая собачка (кукла). Прошу над нашим драконом не насмехаться!

Люся топает на неё ногой и просыпается. Яркий свет.

Люся . Дедушка, не уходите, пожалуйста. Я же вам самого главного не сказала, как я ужасно-ужасно-ужасно вас люблю.

Свет гаснет и вновь зажигается.

С двух концов сцены – ширмы для кукольного театра. На одной ширме – Резиновый негритёнок и Русская кукла, на второй – Маркиза, Матрос и Мишка. В середине сцены кресло на колёсиках.

Негритёнок . Настенька!

Кукла . Чего тебе?

Негритёнок . Обменяй мне свои бусы…

Кукла . На что ж менять? Ты ведь совсем голый.

Негритёнок . На свистульку в животе.

Кукла . На испорченную свистульку? Хитрый какой!

Негритёнок . Ну хочешь, я на тебе женюсь, а в приданое возьму бусы.

Кукла презрительно фыркает.

У тебя ведь затылок подклеенный. Кто тебя подклеенную возьмёт.

Кукла . Ах, ты клякса губастая! Да у меня жених в Саратове, Ванька-Встанька, русский… Румяный, беленький, золотые пуговки, голова огурчиком.

Маркиза . Боже мой! Куда я попала? Негритёнок, Мишка, Настенька какая-то в бусах… Что за общество? Что за выражения? Уж если меня отправили в кукольную санаторию, должны были отвести мне отдельную полку. Я ведь не какая-нибудь набитая ватой кошка для втыкания булавок… Что? Кто здесь? Кто рядом со мной вздохнул?

Матрос . Это я, Матрос Поль. Только, извините меня, сударыня, я не вздохнул, я чихнул. Очень уж от мишки нафталином пахнет.

Мишка (обиженно). И неправда. Я лежал в коробке с розовыми лепестками, а нафталин был в шубе рядом.

Маркиза . Пожалуйста, не распространяйтесь. (Презрительно). Медведь!

Мишка . Что ж такое, я и не скрываю. Медведь и есть. У каждого своя карьера.

Негритёнок . В Саратове? Это в какой же части света?

Кукла . Совсем не в части света. Это в России. На Волге (Пауза.) Река такая… боль-шу-щая!

Негритёнок . Пальмы на берегу есть?

Кукла . Нету.

Негритёнок . Крокодилы есть?

Кукла . Нету.

Негритёнок . Так что же в твоей реке хорошего?