Л. Зиман - Литературный театр

Дети.

– Отчего у птичек

Нет рукавичек?

– Отчего лягушки

Спят без подушки?

От театра.

Оттого, что у моего сыночка

Рот без замочка.

Микки (подходя к нему). Если бы я был человеком, давно бы уже профессором стал. Гав!

Дети и Микки исчезают.

От театра. В 1917 году, когда мне привелось редактировать… журнал «Для детей», я привлёк Александра Михайловича к участию в этом журнале. «Дай Вам Бог сто лет жизни за вашу затею!» – писал он в ответ на моё приглашение. (Из воспоминаний К. И. Чуковского.)

Появляется От автора в сопровождении Хоровода.

От автора. Может быть, слыхали все вы – и не раз,

Хоровод . Что на свете есть поэты?

От автора.

А какие их приметы,

Расскажу я вам сейчас.

Уж давным-давно пропели петухи…

Хоровод .

А поэт ещё в постели.

Днём шагает он без цели,

Ночью пишет всё стихи.

От автора . Беззаботный и беспечный, как Барбос,

Хоровод .

Весел он под каждым кровом,

И играет звонким словом,

И во всё суёт свой нос.

От автора .

Ну так вот – такой поэт примчался к вам:

Это ваш слуга покорный,

Он зовётся «Саша Чёрный»…

Хоровод . Почему?

От автора .

Не знаю сам.

Здесь для вас связал в букет он, как цветы,

Все стихи при свете свечки.

(Вырываясь из круга.) До свиданья, человечки! –

Надо чайник снять с плиты.

Когда участники Хоровода расступаются, на сцене оказываются два стула, на которых – два гнома (по пояс за спинками стульев, а на стульях их «ноги» – муляжи).

Вместе . Зеленеют все опушки.

Первый . Зеленеет пруд.

Второй .

А зелёные лягушки

Песенку поют.

Первый . Ёлка – сноп зелёных свечек,

Второй . Мох – зелёный пол.

Первый .

И зелёненький кузнечик

Песенку завёл.

Второй .

Над зелёной крышей дома

Спит зелёный дуб.

Вместе .

Два зелёненькие гнома

Сели между труб.

Первый .

И, сорвав зелёный листик,

Шепчет младший гном:

«Видишь? Рыжий гимназистик

Ходит под окном.

Отчего он не зелёный?

Май теперь ведь… Май!»

Второй .

Старший гном зевает сонно:

«Цыц! Не приставай!»

Лирическая музыка.

От автора (мелодекламация).

Кружились дети лёгким хороводом

И пели песни. Русские слова…

Так дружно топотали башмачки,

И так старательно напев сплетали губы.

Потом плясали в радостном кругу

Два одуванчика – боярышни-девчурки.

Прихлопывали взрослые в ладони,

В окне сияла кроткая весна,

А в детском креслице сидел в углу малыш,

Трёхлетний зритель, тихий и степенный.

Пушились светлым пухом волоски…

Шумят, поют – и столько новых дядей…

Расплакаться иль звонко рассмеяться?

Картинки детские пестрели на стене.

Мы, взрослые, сидели на скамейке,

И мысль одна в глазах перебегала:

Здесь, за оградой, русский островок,

Здесь маленькая родина живая…

От театра . … вряд ли в русской зарубежной литературе тех давних времён был хоть один поэт, который с такой лирической силой выразил бы мучительное чувство эмигрантского сиротства на чужбине… у него в то время осталось последнее прибежище – дети. (К.И. Чуковский).

Появляется девочка с мишкой.

Девочка .

Мишка, Мишка, как не стыдно!

Вылезай из-под комода…

Ты меня не любишь, видно?

Это что ещё за мода?

Как ты смел удрать без спроса?

На кого ты стал похож?

На несчастного барбоса,

За которым гнался ёж…

Весь в пылинках, в паутинках,

Со скорлупкой на носу…

Так рисуют на картинках

Только чёртика в лесу.

Целый день тебя искала:

В детской, в кухне, в кладовой,

Слёзы локтем вытирала

И качала головой…

В коридоре полетела –

Вот царапка на губе…

Хочешь супу? Я не ела –

Всё оставила тебе. (Накрывает на стол.)

От театра . Из воспоминаний Веры Андреевой (Рим): «Саша Чёрный, думая, что никто его не видит, в укромном уголке нашего садика присел на корточки перед маленькой девочкой нашей дворничихи Джанеттой… К моему изумлению, …Джанетта прекрасно его понимает – доверительно положила ручонку ему на колено, подняла к нему лицо с внимательными глазами и слушает, как заворожённая… показывает Саше куклу, суёт ему в руки и с увлечением смотрит, как он бережно берёт её и начинает кормить с ложечки…»

Девочка (кормит мишку с ложечки или из бутылочки с соской).

Мишка-Миш, мохнатый Мишка,

Мой мохнатенький малыш!

Жили-были кот да мышка…

Не шалили! Слышишь, Миш?

Извинись. Скажи: не буду

Под комоды залезать.

Я куплю тебе верблюда

И зелёную кровать.

Самый мой любимый бантик

Повяжу тебе на грудь:

Будешь милый, будешь франтик, –

Только ты послушным будь…

Чт, молчишь? Возьмём-ка щётку, –

Надо все соринки снять,

Чтоб скорей тебя, уродку,

Я могла расцеловать.

Музыка. Свет.

Танцующая пара. Во время танца – диалог.

Она . Тане Львовой захотелось в медицинский институт.

Он . Дядя нанял ей студента, долговязого, как прут.

Она . Каждый день в пустой гостиной он, крутя

свой длинный ус,

Он . Объяснял ей imperfectum и причастия на «us».

Она . Таня Львова, как детёныш, важно морщила свой нос

И, выпячивая губки, отвечала на вопрос.

Он . Но порой, борясь с дремотой, вдруг лукавый

быстрый взгляд

Отвлекался от латыни за окно, в тенистый сад…

Пауза. Танец продолжается.

Она .

Там, в саду, так много яблок на дорожках и траве:

Так и двинула б студента по латинской голове!

Он падает навзничь. Крики: «Помогите!» Вбегают участницы Хоровода, сначала «оказывают помощь» студенту, затем образуют хоровод.

Хоровод .

Добрый вечер, сад-сад!

Все берёзки спят-спят,

И мы скоро спать пойдём,

Только песенку споём.

Толстый серый слон-слон

Видел страшный сон-сон,

Как мышонок у реки

Разорвал его в клочки…

А девочкам, дин-дон,

Пусть приснится сон-сон,

Полный красненьких цветков

И зелёненьких жучков!

До свиданья, сад-сад!