Л. Зиман - Литературный театр

Игорь (вскакивая.) Я знаю! У ворот замка затрубили рога. Принц вернулся с охоты. Раскрасневшийся, весёлый, спрыгнул с коня. Кто там играет в тишине сумрачного зала? Фея! Потом он попросил доктора приготовить такие капли, чтобы день за днём рост маленькой феи увеличивался. «Я вас озолочу с головы до ног!»

Нина (перебивая). Ай! Они поженились! И принц… это был ты… Угадала, угадала!

Все . Это был ты!

Эпилог

На сцене От автора и От театра. Звучит музыка.

От автора.

Я у окна беседовал с детьми.

Похожий на пажа серьёзный мальчик

Мне протянул игрушечный магнит –

На нём гирляндою булавки трепыхались…

«Притягивает…» – объяснил он тихо…

Другой принёс мне чучело чижа:

«Он был живой?» – Я подтвердил: «Ещё бы!»

К руке моей прижавшись вдруг плечом,

Сказала девочка с японскими глазами:

«Ко всем приехали, а мамы нет как нет» … –

«Испортился, должно быть, паровозик». –

«Ты думаешь?» Когда ж она приедет?» –

«Сегодня к ужину». – Девица расцвела.

От театра. Дом, который Саша Чёрный купил в Ля-Фавьере, среди дачек с русскими жильцами, был просто сарай под почерневшей черепицей. В очень жаркий августовский день он вышел из дому и услышал крик: «Пожар!» На горке от брошенного окурка запылали кусты вереска. Загорелась молодая сосна. Он бросился на помощь. Огонь погасили. Вернувшись домой, поэт почувствовал боль в сердце. Через полчаса припадок повторился. Когда прибежала фельдшерица, было уже поздно.

Траурная музыка.

9 августа в Париже, в Русской православной церкви, отец Яков Смирнов отслужил панихиду по ушедшему. Пел хор, храм был полон молящимися. Саше Чёрному было тогда 52 года.

От автора .

Читатель, друг! Быть может, в суете,

В потоке дней, в заботах бесконечных,

Не вспомнил ты о тех, кто кротко ждёт,

Кто о себе не вымолвит ни слова.

И что сказать? Дом этот общий – наш,

В нём русская надежда зацветает.

…………………………………………..

Во имя русских маленьких детей

Я пред тобой снимаю молча шляпу.

Появляется Хоровод.

Добрый вечер, сад-сад!

Все берёзки спят-спят,

И мы тоже спать пойдём,

Только песенку споём.

Толстый серый слон-слон

Видел страшный сон-сон,

Как мышонок у реки

Разорвал его в клочки.

Застывают.

От театра. Вряд ли в русской зарубежной литературе тех давних времён был хоть один поэт, который с такой лирической силой выразил бы мучительное чувство эмигрантского сиротства на чужбине… у него в то время осталось последнее прибежище – дети . (Корней Чуковский).

Хоровод «оживает».

А девочкам, дин-дон,

Пусть приснится сон-сон,

Полный красненьких цветков

И зелёненьких жучков!

До свиданья, сад-сад!

Все берёзки спят-спят…

И нам тоже спать пора –

До утра!

Использованы песни Юлия Кима; Ады Якушевой;

Юрия Визбора, Юрия Ряшенцева и Владимира Красновского,

а также стихи Елены Гиляровой,

очерки Марка Харитонова «Участь»

и Г.Б. Фёдорова «Заступник»

Часть первая

Суд идёт!

Марат и Миля

Учитель

Волхвы

Дочь губернатора

«Мой друг рисует горы…»

Часть вторая

Зарубабель

Виктор Петрович

Современное кафе

Человек и Четверг

Малоназидательная сказочка

«Не собирай посылку, мама»

Суд идет

Темнота. Только лучик света высвечивает певицу с гитарой.

Певица .

На тыщу академиков

и член-корреспондентов,

на весь на образованный

культурный легион

нашлась лишь эта горсточка

больных интеллигентов

вслух высказать,

что думает

здоровый миллион.

Свет. На сцене участники представления скандируют:

Нашлась лишь эта горсточка

больных интеллигентов

вслух высказать,

что думает

здоровый миллион.

Появляются судья и два заседателя, которые держат скатерть, имитирующую стол.

Судья . Встать! Суд идёт! (К зрителям). Встать!

На сцену поднимаются двое.

Первый . Почему здесь столько народу? Изолировать!

Второй . Хватай колючую проволоку! Натягивай!

Раскрывают ширму, на которой изображена колючая проволока. У проволоки какой-то юноша, назовём его Авторский голос.

Авторский голос.

Мне б знать, что что-то, но умею!

С годами всё острей не смею

Считать искомое за суть.

Мне б знать, что мне доступна малость.

Но вот беда – насмешник-крест,

Боязнь моя: к разряду «смелость»

Попытку смелости причесть.

Так уж весомо, так уж надо,

Так уж предписано – твердить:

« Не ошибиться бы разрядом…»,

«Не обмануться б…», «Не схитрить…»

Судья (обращаясь к нему). Габай Илья Янкелевич, вы обвиняетесь в систематическом изготовлении, размножении и распространении документов, в которых содержатся заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.

Авторский голос (будто не слыша). Факты, которые я считал нужным довести до сведения моих соотечественников, казались мне вопиющими, и умолчание в некоторых случаях было для меня равносильно соучастию. Я не выдумывал псевдонимов, не прятал бумаги в подпол, так как был уверен в своей правоте и правдивости.

Мне говорят: опять мудришь.

Не знаю.

Неважно это, слишком мелко, что ли,

Но я хотел бы, чтобы боль чужая

Жила во мне щемящей сердце болью.

Приглушённо звучит песня Ю. Кима «Не собирай посылку, мама».

Судья . Обвиняемый Габай Илья Янкелевич. Год рождения – 1935. Место рождения – город Баку.

Свет. Больше нет судьи, заседателей, присутствующих на процессе.

Авторский голос.

Смешной, как в сквере духовой оркестр,

Большой и старомодный, как мазурка,

Мой город был сердечен и в мазуте.

Я б счастлив был, когда б не первый крест.

Я не умею подобрать ключи,

Чтобы открыться просто , без судейства

Про город зноя, лоз и алычи

И очень копперфильдовского детства.

Вбегают с весёлым криком дети в пионерских галстуках. Объявляют: «Песня о счастливом детстве». Идёт театрализованное исполнение этой песни Ю. Кима под детские игры.

От театра (в зрительном зале, под микрофон). Сюжет этой песни Юлия Кима не вымышлен: сын командарма Якира был арестован в возрасте 14 лет за «попытку создания конной контрреволюционной группы» и пробыл в сталинских лагерях 17 лет.