Чарльз Данн - Традиционная Япония. Быт, религия, культура

Рис. 76. Питейный дом – иппай номия. Среди посетителей распутный самурай и крестьянин, оставивший свою поклажу с гигантской редькой снаружи. Бочки с сакэ слева оплетены соломой. На заднем плане выдворяют татуированного пьяницу

Чашки с гречневой лапшой (соба), приправленной овощами, пользовались постоянным спросом и, по-видимому, производили во многом такой же восстанавливающий силы эффект, как чашка чаю в Англии. Обычный «готовый» обед состоял из колобка холодного риса с маринованной сливой в середине; существовало множество балаганчиков, где могли продать пиалу чая, чтобы запить такую незамысловатую трапезу. Более вкусными были суси – рисовые колобки, завернутые в сушеные водоросли, в которых могли попадаться кусочки сырой рыбы или вареного осьминога. Яйца, сваренные вкрутую, чистили и ели по дороге. Согревающей едой, которую охотно раскупали зимой, было блюдо одэн – вареные овощи, конняку [80]и соевый творог тофу в соусе. Любители сакэ могли найти то, что им нужно, в питейных заведениях – иппай номия [81], где потребление столь любимого ими напитка не сопровождалось изысканными манерами. Уличных лицедеев можно было увидеть почти на каждом углу, и время от времени происходило еще более увлекательное зрелище: впавший в буйство самурай выхватывал свои мечи, и тогда лучше было держаться от него подальше.

Рис. 77. Сказитель – гидаю. Его балаган выходит на улицу и привлекает самую пеструю аудиторию: слева – мальчуган из лавки, которого отправили доставить товар – моток ткани, висящий у него на плечах. Сказитель пользуется веером и деревянным бруском, которым громко стучит по столу, чтобы акцентировать свой рассказ, которым обычно бывает какое-нибудь кровопролитное историческое событие

Рис. 78. Городской бунт в 1866 г.

Такая жестокость – привычное дело в XVII веке, но не в конце эпохи Токугава, когда деятельность полиции стала более эффективной. В 1600-х годах среди хатамото, или «знаменосцев» (прямых вассалов сёгуна), были молодые люди с обязанностями не слишком обременительными, но все же неплохо оплачиваемыми. Они образовывали банды, одна из которых, например, называлась «банда белых мечей», ее члены носили белые оби и мечи с белыми рукоятями, с лезвиями длиннее обычного. Они переняли эксцентричную манеру одеваться и носили одно короткое кимоно зимой и три длинных летом; зашивали свинец в подол своей одежды, чтобы ее полы раскачивались на ходу. Когда у них кончались деньги, они не оплачивали свои счета; когда деньги у них появлялись, надменно выкладывали монеты крупного достоинства и впадали в ярость, если им предлагали сдачу. Говорят, что, когда одного члена банды схватили сзади, чтобы помешать ему наброситься на кого-то, он отомстил пытавшемуся остановить его – убил ударом меча, которым сначала пронзил себя, а затем удерживавшего его человека. В то же время существовали банды из представителей низших сословий: городских носильщиков, наемных рабочих и им подобных, которые переняли эту моду – носить длинные мечи и часто вступали в кровопролитные схватки с хатамото. Такие городские банды к тому же были организаторами игорных притонов, впрочем, всех их уничтожили к началу XVIII века.

Рис. 79. Ночной страж ворот, идущий на дежурство с колотушкой

В 1733 и 1866 годах возникли волнения иного рода, когда несколько самых обедневших жителей Эдо напали на рисовые лавки. В 1787 году столичный простой люд взбунтовался во время голода, когда цены были очень высоки; такие же восстания прошли в Киото и Нагасаки. Бунтовщики, число которых достигало пяти тысяч в Эдо, в большинстве недавно приехали из сельских районов и в основном зависели от случайных заработков. Злоба бунтовщиков была направлена против владельцев рисовых лавок и богатых торговых домов. Они врывались туда и ломали прилавки и мебель. В таких случаях власти смотрели на это сквозь пальцы, – в конце концов, они ведь нападали всего лишь на торговцев, высокомерие которых нужно было время от времени усмирять. Совсем другое дело, если нападению подвергался самурай. В 1787 году, однако, дело дошло до такого состояния, что пришлось провести тридцать арестов, прежде чем жизнь вернулась в обычное русло.

Одной из мер, введенных для контроля над бандами, была установка в 1645 году ворот в различных районах Эдо. Организации местных жителей должны были обеспечивать дежурство стражей у ворот, и в десять часов вечера ворота запирали на ночь на засовы. Это означало, что люди могли передвигаться лишь в ограниченном пространстве, удаляясь больше чем на несколько сотен ярдов от своего дома. На восходе ворота открывались.

Ворота не оставляли без присмотра, поскольку в случае пожара они должны быть открыты.

Существует известная легенда о девушке по имени О-Сити, дочери зеленщика, которая влюбилась в молодого монаха, когда ее семья попросила убежища в его храме после пожара, в котором сгорел их дом. После возвращения ее страстное желание встретиться с ним подтолкнуло ее устроить еще один пожар, чтобы открыли ворота и он смог прийти к ней. К несчастью, она была арестована, а потом сожжена за свое преступление.

Рис. 80. Театр в 1804 г. Этот набросок для цветной гравюры изображает театр в административном районе Сакай в Эдо по случаю премьеры сезона в месяц одиннадцатой луны. Явно видно все характерные черты театра того времени. В зрительном зале находятся несколько самураев, держащих свой большой меч с поднятой как можно выше рукоятью

Рис. 81. Инструменты для борьбы с пожарами и пожарная вышка

С 1600 по 1866 год произошло около двадцати крупных пожаров и три сильных землетрясения, не говоря о том, что неоднократно горел замок, но не сам город. Три самых серьезных пожара произошло в 1657 году (когда погибло сто восемь тысяч человек, а полгорода выгорело дотла), в 1772 году (намеренный поджог грабителя уничтожил больше половины Эдо) и в 1806 году (сгорел восточный район города, в том числе почти все жилища воинского сословия). Также вспыхивало несчетное число небольших пожаров, которым не дали разгореться. Чтобы сгореть дотла японским домам, построенным из смолистого дерева и с перегородками из бумаги, много времени не требовалось. Если же дул сильный ветер, ситуация могла быстро выйти из-под контроля. Вот почему люди хранили ценности в несгораемых хранилищах или в сундуках на колесиках, позволяющих легко вывезти добро на улицу через бумажные стены-сёдзи. Японцы всегда были готовы мгновенно собрать все, что можно было унести, и покинуть свои дома.