Илья Голенищев-Кутузов - Благодарю, за всё благодарю: Собрание стихотворений

Я встану над самим собою
И опочивший мой двойник
Эфирным саваном закрою,
Чтоб не увидеть тленный лик.

И долго в странствиях духовных
За тонкою чертою дней
Мне будет сниться брат мой кровный,
Истаявший среди теней.

Я лежал на морском песке
На берегу, неизвестном мне,
Никого не помня и не видя,
Обломок погибшего корабля.
И только крик чайки
В тот кораблекрушительный час
Доносился до тонкой грани
Потонувшей души моей.
И этот крик чайки
Над желтым неведомым взморьем
Связал непричастную душу
Со странным миром земным… [6] Это было видение того, что случилось почти тридцать лет спустя (в 1960 году) на Рижском взморье. (Прим. сост.).

Учись смирению у трав
И щедрости – у диких лилий,
Чтобы, земному всё отдав,
Без отречений, без усилий

И празднословья перейти
В эфирный пламень Параклета,
Чтоб сердце вспыхнуло в груди,
Где медленно змеилась Лета.

Благодарю, за всё благодарю,
За страшное вещей обычных знанье,
За нищую парижскую зарю
Над хаосом полусуществованья,

За то, что вижу в древней наготе
Вседневных призраков богоявленья
И приближаюсь медленно к черте
Конечного освобожденья.

За то, что в смене отреченных дней
Порой таким восторгом сердце дышит,
Что видит только торжество огней,
Свое страдание не слышит,

Само собою пьяно, восстает
До равнодушия лазури,
Безумствует, пророчит и поет
В алмазном токе звездной бури.

Я в плаще наступающих дней.
Имя в тайне пребудет мое.
Им пронизанное бытие
Всё грозней, всё ясней.

И когда опаленным крылом
Я лазури прохладной коснусь,
Эта боль, этот стыд, эта грусть
Станут звездным огнем.

Столько раз в порыве страсти гневной
Закрывал лицо
И хотел швырнуть богам подземным
Узкое кольцо.

И тогда – средь огненных созвездий
И гремящих сфер –
В самой крайней мне являлся бездне
Ясный Люцифер.

Излучала гибельная сила
Музыкальный свет,
И в крылах надломленных сквозила
Радуга планет.

Ты рукою слабою хотела
Защитить меня
И сама в бореньях ослабела
На рассвете дня.

Сердце бьется медленно, устало.
Эту скорбь надеждой не зови.
Если бы ты душу потеряла
Для моей любви!

Пройдут недели, месяцы и годы,
Как тень теней,
Ты не забудешь огненной свободы
Любви моей.

Когда погаснет, заревом пылая,
Вражда племен,
Когда живым приснится призрак рая –
Филадельфийский сон,

Мы встретимся в последнем страшном круге;
У роковой черты
Протянешь мне тоскующие руки –
Иная – ты.

И я узнаю, болью озаренный,
Тебя в себе,
Твой прежний лик, любовью повторенный
Наперекор судьбе.

Не счастья жду, но страшной полноты
Той радости, которой нет названья.
Неясные твои сливаются черты
В духовный облик нового страданья.
Он расцветает мукою живой
И с каждым днем, и с каждой песней
Склоняется всё ниже надо мной,
Всё вдохновенней и чудесней.

Мне прошлых лет – пылающих! – не жаль,
Отчаянья, любви, самозабвенья.
Над смертной мукой – звездное терпенье,
Над водной бездной теплится печаль.

Судьбе двурушной не покорен я
И не противлюсь. Мудрости уроки
Во мне, как сны, изменчиво глубоки.
Я сплю и вижу тени бытия.

Не проблеска, намека, – нет,
Не символа всемирного виденья,
Но полноту последнего прозренья,
Когда в себе увижу свет.

Прошли года с поспешностью хромой.
От тысячи пожаров легковерных
Лишь легкий дым. И умер я душой
Для слов возвышенных и лицемерных.

В моей душе ликует скорбный стих,
Как зарево над черным пепелищем,
Пока друг друга мы, как прежде, ищем
И отражаемся в глазах чужих.

Измученная негой бездыханной
Вся в золоте осеннего заката
Лежала ты. И медленные тени
Опять тебя ревниво облачали
В одежды сумерков неторопливых,
Но мне казалось в этот вечер дремный –
Меж нами разверзаются пространства.
Всё дальше ты. И мне нельзя коснуться
Тебя. Меж нами горы, реки,
Широкие бесстрастные долины,
Прохладные моря и небо, небо
С дождливыми слепыми облаками.

О, сколько раз, с тобою разлученный,
Воссоздавал тебя из Тьмы и страсти,
Но призрак твой выскальзывал, и руки
Я опускал бессильные. И снова
Холодные бескрайние пространства,
Где протекает медленное время,
Меж нами раскрывались. Лишь порою
В тревожных снах с улыбкою спокойной –
Какой я никогда не видел прежде –
Являлась ты. Когда же пробуждался –
Едва приметной золотою сетью
Дрожала ты, в эфире растворяясь,
И чувствовал я пламени дыханье
И быстрый холод закоцитной влаги,
Как будто в тайны смерти и рожденья
Я посвящен.

От тебя, как от берега медленно я отплываю,
Уходя в океан безнадежных времен,
И твой образ, твой голос навеки, навеки теряю,
Но звездою утраты одинокий мой путь озарён.

Так от смутного берега непримиренной отчизны
Отходил я когда-то в ещё непонятную даль,
Чтобы годы и годы скитальческой горестной жизни
Очищали потери и трижды святила печаль.

Так когда-нибудь в час непоправимой разлуки
Я навеки отчалю от милой земли голубой,
И, как крест над вселенной, созвездий расширятся руки,
И я всё обрету в отреченьи и буду навеки с тобой.

Как влажным воздухом и Адрии волной
Незримо окружен, любимая, тобой.
Тобою пьян, поет осенний виноград,
Над призраком твоим оливы шелестят.
Над милым призраком приморская сосна
Склоняется, шумит, и вторит ей волна.
В час равноденствия на отмели сырой
Усталый я уснул. Пугливый образ твой
Вошел в мой сонный мир. И были мы вдвоем –
В одном биении, в дыхании одном,
Сливаясь с глубиной взволнованных морей
И с полнотой небес, ты вновь была моей.
И ты ушла с зарей, прозрачна, как заря,
Лазурным пламенем в моей душе горя.