Ицхак Маор - Сионистское движение в России

Как уже упоминалось, призыв к самообороне прозвучал в среде еврейства России сразу же после Кишиневского погрома, в апреле 1903 года. Однако первая попытка самозащиты была предпринята еще на Пасху 1901 года в Екатеринославе местным союзом Поалей Цион.

Бер Борохов рассказывает, что у самообороны в Екатеринославе произошли стычки с хулиганами, которых она обратила в бегство без вмешательства полиции. Таким образом, первая группа еврейской самообороны в России в 20 веке возникла на базе союза Поалей Цион за два с половиной года до выступления самообороны в Гомеле.

Лео Моцкин, издавший два тома сочинений (на немецком языке) о еврейских погромах в России, приводит подробности зарождения организации самообороны и разного отношения к ее идее со стороны сионистов и антисионистского Бунда. Позиция Бунда была поначалу отрицательной: он считал необходимым прежде всего упрочить свою партию и укрепить ее во имя революционной борьбы с самодержавием, допускающим еврейские погромы. Организация же еврейских отрядов самообороны была, с точки зрения Бунда, мелкобуржуазной затеей, способной привести к затуманиванию классового сознания и ослаблению классовой борьбы.

Только через некоторое время Бунд отошел от этой позиции и создал группы из числа членов партии, под своим партийным флагом.

Совершенно иным было отношение к этому вопросу сионистских кругов. Многие из сионистских руководителей незамедлительно выдвинули лозунг о необходимости национальной самообороны, апеллируя при этом к развитому национальному чувству евреев как в среде сионистов, так и в рядах их противников из еврейской общественности. Благодаря почти одной только сионистской инициативе возникли — сразу же после Кишиневского погрома и несколько позднее — организации еврейской самообороны в таких крупных центрах, как Киев, Одесса, Екатеринослав, Ростов, Елизаветград, Николаев, Минск, Варшава и др. В некоторых местах, например, в Киеве, Одессе, а потом и в Варшаве, были попытки организовать самооборону целого округа. Существовала даже идея создать одну общую, всероссийскую организацию еврейской самообороны.

Правда, достигнуть более широких целей не удалось из-за печальной еврейской действительности в России. Однако идея самообороны проникла даже в такие места и такие общественные круги, которые были далеки от всякой политики. Так возникали в разных местах все новые отряды самообороны. Каждый погром служил побуждающим стимулом, а мужество, проявленное защитниками, укрепляло стремление своими силами положить конец бесчинствам. Исследование, проведенное в пострадавших от погрома местностях, показало, что более чем в половине случаев были сформированы отряды самообороны, большие и малые.

Поначалу в такие формирования входило относительно большое число участников. Так, например, в Киеве организация самообороны насчитывала около 1500 человек, в Кишиневе — 1000, а в Одессе еще больше. Однако из-за нехватки оружия и боеприпасов всех людей нельзя было использовать. Да и не было нужды в столь многочисленных отрядах. Опыт показал, что даже в большом городе 200–300 хорошо вооруженных участников самообороны было совершенно достаточно, чтобы ликвидировать в зародыше любую попытку устроить погром. В городах поменьше хватало и нескольких десятков человек. Все это, разумеется, при условии, что войска и полиция не выступали на стороне громил, храня, по крайней мере, нейтралитет.

Отряды сталкивались с многочисленными трудностями при добывании оружия. Участники самообороны принадлежали, в основном, к трудящимся слоям населения и среднему классу, то есть не имели достаточных материальных средств, в то время как зажиточные евреи в подавляющем большинстве относились к самообороне неодобрительно, считая ее авантюрной и бесперспективной затеей. Они предпочитали полагаться на защиту местных властей, которые можно было подкупить. Кроме того, зажиточные евреи боялись, как бы их деньги, попав в руки участников самообороны, не пошли на революционную работу. Что касается властей, то они следили за самообороной во все глаза, устраивали налеты и обыски, конфискуя и то незначительное количество оружия, которое с таким трудом удавалось раздобыть. Неизбежным следствием всего этого было сокращение роста и эффективности еврейской самообороны.

Важная роль выпала на долю оборонных формирований в период между Кишиневским погромом и «погромами революции», прокатившимися по местностям с еврейским населением в октябре 1905 года, в дни Первой русской революции. Там, где полиция и войска не выступали на стороне громил, самооборона действовала успешно.

В Палестину идею самообороны принесли с собой зачинатели Второй алии, прибывшие в Страну в дни праздника Хануки в 1904 году. То были гомельцы, которые уехали организованной группой (13–14 человек) вскоре после погрома, разразившегося в их городе в сентябре 1903 года. Они принесли с собой не только идею, но и первый практический опыт защиты от внешнего врага собственными силами. Гомельцы принадлежали к минскому течению Поалей Цион. Они не верили в пользу политической борьбы в диаспоре, но, вместе с тем, активно участвовали в организации групп обороны и в борьбе против погромщиков в Гомеле, так как сражались за еврейское достоинство. Гомельские отряды самообороны, укомплектованные членами Поалей Цион, носили символическое наименование Гиборей Цион (Герои Сиона). Таким образом, еще в диаспоре гомельцы, выступив на защиту своих братьев и чести своего народа, начертали на своем знамени Сион.

Во главе группы из Гомеля стоял Иехезкель Ханкин. Он был центральной фигурой в гомельском отряде самообороны во время погрома, а позднее явился одним из основателей союзов Бар-Гиора (Имя одного из вождей восстания евреев против римского владычества. Из организации Бар-Гиора позднее развился Хашомер.) и Хашомер в Эрец-Исраэль.

Вскоре после приезда в Страну гомельской группы (1904) сюда прибыли братья Шохат, Элиэзер и Исраэль, активисты самообороны в Гродно. Исраэль Шохат выступил с идеей создания Хашомера и был одним из его основателей. В истории самозащиты в Эрец-Исраэль важнейшую роль сыграл принесенный Второй алией опыт русской революции и еврейской самообороны в России. Бесспорно, что и без этого с течением времени проявилась бы отвага евреев в Эрец-Исраэль, но кто знает, как долго пришлось бы этого ждать, если б не чудесная метаморфоза, произошедшая с молодежью крупнейшего скопления еврейства в диаспоре — в черте еврейской оседлости России — в начале 20 века. Молодежь эта побывала в горниле русского переворота и погромов, и в ней пробудились дремавшие веками силы. Горстка этой молодежи достигла берегов Эрец-Исраэль и вновь зажгла в ней пламя еврейской доблести.