Михаил Шавшин - Петербург.  К вопросу влияния на творчество братьев Стругацких

Сюжет романа «Возвращение. Полдень XXII век» обозначился в начале 1959 года.

АН: «Теперь о „Возвращении“. Пришли мне три своих неудачных варианта, хочу поглядеть, по какому пути ты идешь. Все три». 19.03.59.

АН: «Срочно давай идеи для „Возвращения“. Я более или менее разработал первую часть, но мне нужны хорошие планы…» 16.12.59.

Как видно из писем, замысел романа возник в Ленинграде. Правда, с каноническим текстом он не имел еще ничего общего. Но, тем не менее: лиха беда — начало. БН продолжает работать над будущим произведением даже в экспедиции, летом 60-го. В его дневнике появляются уже знакомые всем фамилии (Горбовский, Кондратьев, Званцев), эпизоды («Гигантская флуктуация», встреча Горбовского и Кондратьева) и планы (Ч.1. Возвращение… Злоумышленники… Свечи перед пультом… Ч. 2. Странные люди… Благоустроенная планета… Такими вы будете).

БН: «Уже тогда, в 60-м, мы решительно отказались от сквозного сюжета в пользу мозаики… <���…> В конце концов, мы пришли к мысли, что строим отнюдь не Мир, который Должен быть, и уж конечно же не Мир, который Обязательно Когда-нибудь Наступит, — мы строим Мир, в котором НАМ ХОТЕЛОСЬ бы ЖИТЬ и РАБОТАТЬ, — и ничего более».

Таким образом, первый концептуальный роман «полуденного цикла» практически положил начало сотворению Миров братьев Стругацких. Сугубо космическая тема медленно отходила на второй план. И родилось это новое направление в творчестве АБС «на брегах Невы».

Где возникла идея «Стажеров», выяснить сейчас не представляется возможным. Судя по письмам АН конца 60-го — начала 61 года она уже утвердилась в планах АБС, но в работу еще не взята. Весьма возможно, что ощутимым толчком к написанию нового романа стал исторический полет Юрия Гагарина 12 апреля 1961 года (кстати, стажера Бородина тоже зовут Юрием).

БН: «Вообще-то, надо признать, что со „Стажером“ этим мы не слишком долго запрягали, но еще быстрее ехали — 1–2 мая в Ленинграде „составили более или менее окончательный план „Стажера“ — весьма развернутый и с эмбрионами эпизодов“. <���…> Роман был написан единым духом и за один присест в мае-июне 1961-го».

«Попытка к бегству» состоялась в Ленинграде, «у мамы в большой комнате».

БН: «Эта небольшая повесть сыграла для нас огромную роль, она оказалась переломной для всего творчества ранних АБС. Сами авторы дружно считали, что „настоящие Стругацкие“ начинаются именно с этой повести. <���…> Первые попытки разработать сюжет относятся к январю 1962 года. <���…> Черновик писался в феврале-марте 1962 года. Причем, помнится, поначалу мы не особенно даже спешили. Нам казалось, что план разработан вполне удовлетворительно… <���…> Поэтому предварительно мы не спеша сделали рассказ под названием „Дорожный знак“ (ставший впоследствии прологом к „Трудно быть богом“), а потом уже только перешли к повести».

И вот тут случился первый «жесточайший» кризис. Подготовленный материал не захотел выстраиваться в «идеальный окончательный текст». Целых десять мучительных часов АБС находились «на грани психического спазма», пытаясь определить ключевой смысл будущего произведения. Этот совместный мозговой штурм привел-таки к прорыву из реальности нашего мира в сферы высшего порядка. Миг озарения был ослепителен. Мысль, наконец, обрела свободу.

БН: «Великая вещь творческий кризис! Переживать его нестерпимо мучительно, но когда он пережит, ты словно заново рождаешься и чувствуешь себя, словно каменный питон Каа, сбросивший старую кожу, — всемогущим, великим и прекрасным…»

«Попытка к бегству» стала тем, чем ей суждено было стать. Произведением, где впервые в творчестве АБС пересеклись Прошлое, Настоящее и Будущее.

Замысел «Далекой Радуги» окончательно оформился в Крыму. Но трамплином к нему стал фильм «На последнем берегу», показанный во время совещания писателей-фантастов в августе 1962 года в Москве.

Никаких данных о месте ее написания не сохранилось. Остались только письма и дневниковые записи. У каждого из соавторов свои.

АН: «Думаю насчет „Катастрофы“. <���…>…придумал такой эпизод: к моменту возникновения Волны многие жители находятся в поле, на необозримых просторах планеты».

БН: «Сохранились заметки. Разнообразные варианты реакции различных героев на происходящее; готовые эпизоды; подробный портрет-биография Роберта Склярова; подробный план „Волна и ее развитие“, любопытное „штатное расписание“ Радуги. <���…> Почти все эти заметки позднее пошли в дело».

Первый черновик «Далекой Радуги» был начат и завершен в ноябре-декабре 62-го. Где? На этот вопрос сейчас не может ответить даже БН. Возможно, в Москве, возможно, в Ленинграде. Тем более, что повесть и дописывалась, и переписывалась, и сокращалась, и улучшалась. И длился этот процесс достаточно долго.

В начале 62-го года АН придумал сюжет лихого мушкетерского романа.

АН: «…Ты уж извини, но я вставил <���в Детгизовский план 1964 года>… повесть о нашем соглядатае на чужой феодальной планете… <���…> Это можно написать весело и интересно, как „Три мушкетера“, только со средневековой мочой и грязью…»

БН: «„Крепкий основательный сюжет“ романа, предложенный АН, был без всякого сомнения хорош и обещал замечательную работу. Но, видимо, уже на ранней стадии обсуждения между соавторами возникли какие-то различия в подходах, еще за стол они не сели, чтобы взяться за работу, а уже возникла дискуссия…»

За окном — весна 63-го. И вместе с тем «осень оттепели». Курс «руководящей и направляющей» резко меняется в сторону подавления свободомыслия.

БН: «Вся задуманная нами „веселая мушкетерская“ история стала смотреться совсем в новом свете, и БНу не потребовалось долгих речей, чтобы убедить Ана в необходимости существенной идейной коррекции „Наблюдателя“. Время „легкомысленных вещей“, время „шпаг и кардиналов“, видимо, закончилось. А может быть, просто еще не наступило. Мушкетерский роман должен был, обязан был стать романом о судьбе интеллигенции, погруженной в сумерки средневековья».

АН: «… 12–16 <���апреля 1963> был в Ленинграде. <���…> Составили приличный план „Наблюдателя“… <���…>… В июне написано „Трудно быть богом“. Сейчас колеблемся, неизвестно, куда девать».

Других сведений, к сожалению, не сохранилось.

Удивительные вещи происходят иногда от скуки. А может, наше подсознание или, если быть точным, надсознание, рождает от внешнего бездействия странные слова и образы. Так в октябре 1960 года на Кисловодской Горной станции, где изнывал тогда от хандры сотрудник Пулковской обсерватории Б. Стругацкий, буквально из ничего возникла на бумаге фраза «Дивана не было!!!» Это проклюнулся первый микроскопический толчок, превратившийся впоследствии в цунами с названием «Понедельник начинается в субботу». Разбегание волн от эпицентра растянулось почти на четыре года.